Может быть, это был намек от самого мироздания, но я решила не усугублять свое и без того шаткое положение откровенным враньем и оговором. Княгиня трещала без умолку, но казалась искренне обеспокоенной моей нелегкой судьбой.
— Это матушкина работа, Софья, — призналась я, и глаза княгини стали, как плошки. — Ей не понравилось, что я вышла замуж за многоженца и арестанта, родила от него ребенка, жду второго малыша, вот она и выразила свое недовольство. В результате мне пришлось уйти из родного дома и подумать, как дальше жить.
Княгиня села на стул, и спина ее была невыносимо прямая. Если бы я дополнила рассказ ураганом, обрушением гостинички, моей прошлой жизнью от А до Я, вряд ли бы она поразилась сильнее. Она озадаченно покусала ноготь на большом пальце, несколько раз вздохнула.
— Мартын сказал, что вас привел дед Семен, — вымолвила княгиня, не вынимая палец изо рта, и вид у нее был, конечно, не самый умный. — И что он без меня разобраться не может… в чем?
— Моей дочери нечего есть, и я наведалась в ваш курятник, Софья. Украла у вас пятнадцать яиц. Правда, я была убеждена, что это курятник в моем имении, но… за столько лет я подзабыла, что где находится. Степка меня застал и потребовал, — я покосилась на пребывающую в замешательстве княгиню, причем замешательство стало еще большим, чем было, но хоть палец покинул рот. Как с женщиной замужней, я могла говорить с ней прямо. — Потребовал близости, а за то обещал пять яиц. Дед Семен явился, с одной стороны, кстати, с другой — не очень… Как вы понимаете, милая Софья, вопрос, чем и как кормить дочь, для меня все еще актуален.
Я ее заморочила до крайней степени, бедняжку, подумала я. На некрасивом личике отразилась усиленная работа мысли, редкие брови сошлись на переносице, и княгиня стала похожа на увядшее яблочко.
— Мартын! Кликни Семена и Степку. А сам иди.
Она встала, сложила перед собой ручки в молитвенном жесте и оглядывала вошедших мужиков долго и пристально, словно забыла, кто перед ней, и я окончательно убедилась в ее невеликих умственных способностях.
— Зачем девку привели? — спросила она холодно.
— Воровка, ваше сиятельство! — Степка вытянулся, как солдат на плацу, в мою сторону он не смотрел. — Залезла в курятник да яйца покрала.
— А мне что до того? — княгиня брезгливо поджала губы. — Чья девка, узнал? Зачем мне привел ее? То княжеское дело — по курятникам ходить?
— Так она молчала, ваше сиятельство! — гаркнул Степка, и дед Семен тут же отвесил ему затрещину.
— Я тебе сколько раз говорил, пащенок, в доме ее сиятельства не ори, тут тебе не конюшня! — прошипел он и залебезил перед барыней: — Ваше сиятельство, тут дело такое. Степан говорит, что девка яйца покрала, а девка — что Степка ей за енто дело пятнадцать яиц обещал. А так как, ваше сиятельство, я пришел, когда енто дело у них еще было не начато, а так, разговоры одни, то вот я и в затруднении: кто прав, кто не прав? Вот ежели бы я пришел, когда уже они того-ентого, то и ясно было бы, а так… — и он разочарованно развел руками.
Княгиня с кислым лицом поправила прядь у виска, надула губки.
— Мартын! А вы оба вон. Мартын, — обратилась она к вбежавшему управляющему все с тем же тоскливым выражением. — Степку с утра отправить к господину инженеру на станцию. На два месяца, и передай, что я за его работу денег не возьму, только пусть Степку не жалеет. Чтобы за эти два месяца всю дурь его выбило из головы.
