Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой!
— Коммод, чего ты ржёшь? Ты видишь в нашем жалком положении что-то смешное? — спросил меня парень, ранее уже делавший мне замечание. Какой же он занудный!
— Господа, — сказал я вполголоса, чтобы охрана не услышала. — Слушайте все и передайте дальше остальным. Вам нужно поесть, иначе при попытке побега вы упадёте без сил. Невкусно, давитесь, не привыкли есть такую бурду — ничего! Но иначе вы не выберетесь отсюда. Хорошо поешьте, попейте и накапливайте силы. Госпожа Тода, прикажите им, меня они слушать не станут!
Подростки и юноши загомонили, затараторили между собой, кто-то соглашался, кто-то нет. В полемике я не принимал участие, молча резал тугие верёвки. Во-первых, по их мнению, я рылом не вышел — чтобы какой-то десятник с аристократами спорил. Во-вторых, мне было наплевать, при всём желании мне этих детей не спасти, не в том я положении. Не хотят есть, так я им не папа, не мама.
Закончив с верёвками, я распутал их, испытав покалывание и жжение в ладонях, кровь начала приливать в полную силу к верхним конечностям. Сказал об этом девушке Тоде, которая меня похвалила: «Молодец». Наивная, думает, что я для неё и «ядрёных» пленных лунелийцев стараюсь. Мол, ради господ я готов отдать свою «никчёмную» жизнь. Саму верёвку не выбрасывал, снова намотал для виду на ноги и руки, но стало свободнее, кровь зациркулировала по венам и артериям. Зачем такие хитрости?! Не хватало, чтобы стражник заметил, что я теперь свободен и только «хилая» клетка с полудюймовыми прутьями отделяет меня от побега из этого мира сумасшедших.
6. Глава 6
Попытка освобождения.
Несмотря на гомон пленников, а что с детворы взять, я заснул. Огромная шишка на голове давала о себе знать, навалились апатия и сон. Когда я проснулся, тело моё совсем затекло от неудобного положения. Разбудила меня всё та же «детвора». Если заставить криками прийти в себя такого контуженого амбала они не могли, то меткие броски мелкими камешками по голове разбудят всех, кроме разве что мёртвых.
— Десятник Коммод, хватит дрыхнуть в такое время! В минуту, когда решается наша жизнь! Судьба всей Родины зависит от нас. Ночь сменила вечер, пора бежать. Придумай что-нибудь, ты же обязан спасти нас.
Оригинально, судьба какой-то родины зависит от них, а делать что-то должен я, интересно девки пляшут по четыре штуки в ряд…
Хотелось огрызнуться спросонья, что я ничего им не должен, но вспомнил, что толпой бежать веселее и безопаснее для меня. Шанс, что спина бегущего, в которого попадёт шальная стрела, будет моей, обратно пропорционален количеству беглецов! Особенно если они аристократы с Ядром, а я так, никому не нужный расходный материал.
Интересно, на что они меня подписывают?! Явно, что тихо и без жертв среди наших и не наших не убежать. А мне что, предоставляется главная роль в этом действии?! Во-первых, убивать, во-вторых, умереть, если что. Если мне и первое трудно, то второе вообще неприемлемо: жертвовать собой ради малознакомой молодёжи и местечкового квасного патриотизма не собираюсь.
Молодёжь, что шушукалась, на полном серьёзе советуя мне, как быстрее их вытащить — считай, подохнуть ради них, откуда-то знала, что ключи от клеток висят на поясе у стражника. Он, мол, пока я спал, пару человек выводил из камеры на допрос, а потом приводил обратно. И мне, конечно же, нужно пожертвовать собой, но найти способ убить вооружённого человека.
