Стою статуей и не шевелюсь, меч в руках опущен остриём вниз к самой поверхности воды. Быстрое движение, и почти по центру перерубаю рыбку в ладонь длиной. Бросаю её себе за грязную пазуху: всё равно весь провонял и пропотел хуже некуда. Мужицкий дух не перебить какой-то там вонючей придонной жительницей! Обождав пять минут, пока все сбежавшие успокоятся и подплывут за новой порцией покрошенной приманки, я снова пускаю в ход своё холодное оружие по типу гарпуна или остроги. Теперь меч лишь скользнул по рыбке, но, видимо, повредив ей позвоночник. Она задёргалась в агонии, но не смогла уплыть и снова ушла про запас за пазуху.
«Класс! Есть чем перекусить и заморить червячка. Но пока маловато будет!» — пронеслось у меня в голове.
Подводная фауна была так сильна увлечена червяками и более мелкой плескавшейся добычей, что ничего происходящего над водой не замечала. Поймав за полчаса пять рыбёшек размером примерно с мою ладонь, а шириной сантиметров пять, я понял, что на большее не стоит рассчитывать. То ли относительно крупная рыба кончилась, то ли зашугал всех. Пора менять диспозицию, но для начала я разделся на берегу и возжелал помыться.
Запах пота и туалета, чужой и своей крови — всё нужно было тщательно смыть, пусть и без мыла. Не знаю, как давно не купался десятник Коммод, но с него отходили буквально комки и ошмётки застарелой грязи. После промывки в четверть часа я чувствовал себя прямо-таки змеёй, сбросившей кожу. Коммод оказался мужчиной другой «расы». Вместо грязно-серого нечто пятнами наверх поднялась нежно-розовая кожица. Несмотря на жуткий голод, я всё-таки решил прополоскать всю свою одежду: от брюк и сорочки до исподнего. Высохнут, пока буду трапезничать. Как и предполагалось, после стирки моя «хламида» кардинально сменила цвет на светлые и однородные тона, очевидно, она никогда не знала постирушек.
Мясо рыбы, жрущей всякую гадость: те же разноцветные ягоды, упавшие в воду, — могло быть не менее ядовитым, но выбора у меня не было. Как городской житель я мало разбирался в чешуйчатых обитателях пресноводной реки: карась, карп, ёрш, плотва?! Пофиг, пляшем, желудку всё равно. Это лучше, чем умереть с голоду. Нашёл и очередное надцатое применение своему мечу, став пользоваться им как ножом, отделяя нежную мякоть от костей. Филе рыбы после суток-других вынужденного голодания казалось чем-то божественным, жаль только, что кончилось так быстро, как будто и не начиналось. Только аппетит раззадорило сильней. Плевать, что сырое и несолёное, дайте две, дайте ещё!
Никогда ранее не ходил в заведения, где кормят японскими суши и сырыми морепродуктами. Но надо же, оказавшись в другом мире, первым делом начал употреблять такое в пищу, жаль только, вареного риса и васаби с имбирём не хватает для полной дальневосточной аутентичности!
Большому организму, как всегда, оказалось мало, желудок урчал, требуя внушительных подношений. Оставив мокрую одежду развеваться на ветру, повесив сушиться на кусты, снова вошёл в воду. Рыбалка продолжилась. Кроме старой доброй подкормки, выбросил потроха, кости, воздушные пузыри и ошмётки съеденных рыбок. Наконец через полчаса поймал чуть ниже по течению реки ещё пару закусок. Но вскоре как ошпаренный выскочил на берег: в воде на меня набросилась какая-то метровая змея, чья удлинённая голова с тремя парами фасеточных глаз по бокам оставила меня в крайнем удивлении! Вроде бы морские и озёрные плывуче-ползучие гады неядовиты, но проверять на себе не хотелось. Выбравшись на берег и умяв жалкие куски рыбы, решил, что пока достаточно, иначе плохо будет. Не хватало мне только медвежьей болезни от странных, незнакомых видов рыбы. Тем более съел я уже довольно много, просто огромному организму амбала неймётся.
