Высокое назначение автоматически не даёт знаний и навыков, вот и натаскивает зубр дипломатии молодого посла в тонкостях хитросплетений непростой науки.
И всё же, что там случилось? Гонимая любопытством, открыла дверцу, встала на подножку, пытаясь за мужскими спинами увидеть, что привлекло их внимание. Но разобрать ничего не смогла и уже хотела сесть назад, когда девчачий визг и вопль: «Даша!» сорвали меня с места.
Хорошо быть статусной особой. Передо мной мгновенно расступились, давая проход к телеге, на которой стоял мой сундук. Мой открытый сундук. Кто и с какого перепуга посмел трогать мои вещи? Но вопрос мгновенно стал неактуальным, когда я увидела, что из открытого ящика на меня смотрит взъерошенная, немного виноватая Дуняша.
– Ты как здесь? – хором с Ерофеем спросили мы. Только он громко, а я мысленно.
– Ну… – затянула девочка, озираясь на мужчин, с любопытством её рассматривающих, и, окончательно смутившись, замолчала.
– Вылазь! – приказала я подружке, понимая, что начудила она знатно.
– Даш… – начала было та, но я уже повернулась к спешившемуся жениху.
– Пожалуйста, распорядись, чтобы помогли ей выбраться, накормили, напоили и привели в карету, – попросила я посла и вздохнула. – Вот мало мне проблем. Теперь ещё и это.
После вынужденной остановки обоз тронулся. Карета мягко качнулась, но я почти не обратила на это внимание, рассматривая помятую, всклоченную Дуняшу и слушая её рассказ:
– Ох, Даша, знала бы ты, как меня зависть накрыла, когда услышала, что тебя в степь зовут. А ты такая: «Вы ошиблись…». Как можно было отказываться от такого?! Не невольницей увозят, Хозяйкой зовут. Как мне хотелось оказаться на твоём месте. Свободной скакать на прекрасном коне куда захочешь, косы за спиной развеваются, следом вои красивущие в кольчугах, в шеломах с хвостами… Ух! А мне жениха сопливого сватают и всё время говорят, что это нельзя, то нельзя, и так тоже нельзя. На всё запреты. Вот я и решила, что убегу за тобой следом. А тут случай такой...
Помнишь, когда обед прощальный был, посыльный приходил, спрашивал, когда сундуки готовы будут? Я же сама ему перевела, что уже готово всё, в «Стрекозке» у входа стоит. Могут в любое время грузиться. Он тогда ответил, что ближе к рассвету подгонят телегу и заберут. Поняла тогда, что судьба это. Домой вернулись, сказалась расстроенной и к себе ушла пораньше. Собрала белья немного, платье запасное, гребешок, ленты и потихоньку из дома улизнула. В мастерской-то все входы-выходы знаю, нетрудно было внутрь пробраться. На кухне бутыль утащила – водой запаслась, кусок хлеба кто-то оставил, тоже прихватила. Одежду твою вынула из сундука, узлом в скатерть связала, рядом с сундуком положила. Написала записку, что уехала с тобой и пусть не ищут. Положила в книгу, где Руженка записи ведёт, так, чтобы она увидела дня через два или три. Иначе погоню бы Богдан Силыч снарядил. И залезла в сундук.
– Как же ты там не задохнулась и не… хм… В уборную же надо было? – спросил Ерофей, внимательно слушая признание беглянки.
–Сундук у тебя, Даша, плохой! С виду крепкий, а дно щелястое, так и не задохлась. По нужде… тут да, трудно пришлось. Едва до стоянки ночной дотерпела. Думала, что обмочусь. Выбралась как мышка и бегом в кусты, а ноги затекли. Едва-едва до ковыляла.
– Так охрана же! – опять встрял парень в рассказ.
– Глаза я им отводила, – едва слышно прошептала Дуняша. – Умею я такое… Всю ночь по лагерю бродила. Свежим воздухом дышала, в общем котле каши немного оставалось – поела. К твоему шатру, Даша, сколько раз подходила. Объявиться хотела, но побоялась, что назад отправишь. Нагуляюсь за ночь, а днём спала, чтобы не страдать от жажды и… прочего. И в другую ночь так же.
