Читать онлайн Келли Джонс - Необыкновенные куры для лучшего фермера-птицевода

Мисс Софи Браун

Ферма чёрных дроздов

7777 Тихоокеанское шоссе 116 / Грейвенстайн,

Калифорния 95472

2 июня

Мистеру или миссис,

рассылающим каталог

Редвуд – товары для фермеров

Грейвенстайн, Калифорния 95472

Дорогие сотрудники, рассылающие каталоги фермерам.

Я нашла ваш рекламный проспект в сарае моего двоюродного дедушки Джима. Он умер пару месяцев назад, так что расспросить его, что к чему, я не могу. Теперь на его ферме живём мы, и раз так, я хочу, чтобы жизнь здесь била ключом: куры и утки, а может, и павлины или кто-нибудь ещё. Но пока у нас даже помидоров нет, только ряды и ряды виноградников. Но виноград ещё не созрел.

Сколько я ни искала, не смогла найти ваш сайт, так что мама посоветовала мне написать вам письмо и заказать каталог. В вашем проспекте написано, что вы поставляете «Необыкновенных кур для лучших фермеров». А что такого особенного в этих необыкновенных курах? Пожалуйста, пришлите мне каталог, чтобы я смогла разобраться.

Хочу заверить вас, что для своих двенадцати лет я весьма ответственная девочка. Когда мы переезжали, я сама собирала и разбирала свои вещи. Не сомневайтесь: из меня выйдет хороший фермер – у меня отличные оценки за проекты по природоведению, я никогда не забываю поливать проросшие бобы и всё такое прочее. А ещё я умею готовить французские тосты и пеку блины лучше папы: у меня ничего не подгорает, ни одна лопатка не расплавилась, и я ни разу не обожглась. Поэтому, сами понимаете, куры, корова и то, откуда берётся мука, будут мне весьма кстати. Но только не втридорога! С деньгами у нас негусто.

Спасибо, что соблаговолили рассмотреть мой заказ. Выражаю надежду на скорейший ответ. (Ой, кажется, мама дала мне какой-то устаревший образец. Вроде никто так уже не пишет. Если что – я не виновата.)

С наилучшими пожеланиями,

Софи Браун

4 июня

Марипосе Гарсии Гонсалес

На небесах

Querida Abuelita[1], я знаю, что ты умерла. Я не верю в зомби, так что тебе не нужно мне отвечать, не беспокойся. Просто захотелось кому-нибудь написать. Как в дневник, только дневнику ведь нет дела до моих мыслей. А ты всё равно остаёшься моей бабушкой, хоть и умерла, и ты по-прежнему меня любишь. Никто мне не пишет, даже Латойя, хоть она и обещала. Наверное, Кэти была права, когда заявила Латойе, что теперь сама станет её лучшей подругой, раз меня они больше не увидят. Латойя ничего не ответила и на меня даже не взглянула, а вот теперь не отвечает на мои мейлы. Лучшие подруги так не поступают.

Теперь мы живём на ферме двоюродного дедушки Джима, далеко от ЛА[2], так что я не смогла бы навестить тебя, даже если бы ты была жива. Мне здесь нравится. У нас свой дом, он гораздо просторнее любой квартиры, а ещё есть сарай и что-то похожее на гараж для тракторов. Но мы едва разместились, потому что дедушка накопил кучу вещей на всякий неизвестно какой случай. Мы разгребли немного на чердаке, чтобы втиснуть мою кровать, а когда вынесем всякое барахло, у меня наверху будет своя комната.

Я думала, что мы переезжаем на настоящую ферму, но это оказался какой-то огромный скучнющий сад. Полумёртвые виноградники, чёрные дрозды, кучи мусора и жуки – вот как это выглядит. Сарай не красный, а я думала, они все должны быть красные; там, где нет краски, видны серо-коричневые доски. Но внутри почти уютно. Лестница ведёт на сеновал, мама говорит, что это так называется. Не волнуйся, он прочный и не обрушится. В сарае тишина и покой, как в библиотеке, – высокий потолок, старые доски и пахнет тыквами. Я представляю себе, как тут спали лошади.

На сеновале нет сена. Он забит старой мебелью, пыльными деревянными ящиками и пластиковыми ловушками. Я обнаружила письменный стол и печатную машинку, осторожно отодвинула старые вещи, чтобы можно было сесть и печатать. Эта машинка похожа на твою – ту красную, с которой ты мне разрешала играть и на которой мама училась печатать, когда была маленькой. Хорошо, что я не забыла, как вставлять бумагу, и что лента ещё не совсем истёрлась. Стук клавиш всегда напоминает о тебе.

Папа рассказывал, что на ферме очень тихо, но, похоже, он ошибся. Когда я распахнула большие деревянные ставни на чердаке, то весь день слышала голоса животных со всех окрестных ферм, хотя они и далеко. Просто как в зоопарке каком-то! Я и не знала, что коровы так громко мычат! В окнах нет стёкол (может быть, они разбились, а дедушке Джиму не на что было вставить новые?) – просто большие проёмы. Когда ставни открыты, видно подъездную дорогу и слышно гомон птиц.

Я всегда аккуратно закрываю ставни, когда ухожу из сарая, чтобы дождём не залило пишущую машинку и чтобы никакая живность не прокралась внутрь. Сегодня мне пару раз показалось, что кто-то чёрный пробежал быстро-быстро за кучей мусора. Кто-то размером с кошку, но быстрый, как гоночный автомобиль. Я рассказала папе, и он предположил, что это енот. Мама закатила глаза и заявила, что никогда в жизни не видала супербыстрых енотов.

Я скучаю по ЛА. Здесь редко кого встретишь, особенно таких смуглых людей, как латиноамериканцы. Только Грегори, наш молочник. (Мне он нравится. Он напоминает чем-то мистера Хайтауера, учителя, у которого я училась в прошлом году. Я бы не сказала, что они очень похожи, но оба – высокие чернокожие мужчины, а когда улыбаются, веришь, что ты и впрямь подготовил классный проект, написал отличное сочинение или что-то ещё хорошее сделал, пусть даже приз тебе и не достался. Вот бы было побольше таких, как Грегори!) Папе здесь нравится, а маме не очень.

Я думала, маме всё равно, где жить, лишь бы был компьютер, принтер и мы с папой. Она вечно просит оставить её в покое, чтобы она могла писать (по крайней мере, когда у неё подходит срок сдачи работы, ведь папа свою потерял). Но в воскресенье, когда все мои тётушки, и кузены, и вообще все-все, только теперь без нас, отправляются, как заведено, к Tio[3] Фернандо – сначала готовить еду, потом есть до отвала, а затем танцевать до упаду, чтобы сбросить вес, – я заметила, как мама стояла в коридоре и смотрела на дедушкин телефон, такой древний-предревний. И вид у неё был очень грустный.

Я скучаю по тебе, Abuelita. Я по всем скучаю.

Te quiero[4],

Софисита

9 июня

Мистеру или миссис, рассылающим каталог

Редвуд – товары для фермеров

Грейвенстайн, Калифорния 95472

Дорогие господа, которые на самом деле не отправляют каталоги фермерам, мама говорит, что не надо объяснять людям, что ты о них думаешь, сгоряча. Но я наверняка ещё долго буду кипеть от злости, так что откладывать не имеет смысла. Возможно, вы решили, что я просто какая-то малявка без денег и что родители всё равно не разрешат мне держать кур. Вот и посчитали, что посылать мне каталог – только зря бумагу тратить. Я знаю, что моё письмо до вас дошло, потому что Грегори, который развозит почту, пообещал доставить его вам, хотя на вашем рекламном проспекте и не была указана улица и всё прочее, – вот как работают другие! Грегори не из тех, кто вечно всё путает, уж он, будьте уверены, доставит почту и в гололёд, и в снег, и в дождь – он-то к своей работе относится серьёзно. Всегда приносит почту без задержек.

Если бы вы прислали мне каталог, я бы уже начала уговаривать родителей завести кур. Я неплохо умею строить планы. Неужели вы не задумывались о том, что будет, если дети не захотят больше становиться фермерами, раз вы им даже не отвечаете на письма? Кто тогда станет покупать ваших необыкновенных цыплят? Может быть, и вам стоит поучиться планированию?

С уважением,

Софи Браун

10 июня

Марипосе Гарсии Гонсалес

Туда, где лучше, чем на этой ферме

Querida Abuelita, я знаю: ты терпеть не можешь, когда я слоняюсь без дела. А мне совсем не хочется, чтобы ты сердилась на меня, даже после своей смерти. Так что сегодня я решила устроить настоящий осмотр фермы.

Я не могу уйти с фермы без разрешения родителей, а они последнее время не в лучшем настроении. К тому же наш дом стоит прямо у шоссе. (Там лишь по одной полосе в каждую сторону, так что это не настоящая автострада, но автомобили несутся на полной скорости, представляешь?) Здесь всё очень далеко, нет ни пешеходных дорожек, ни автобусов. И пляжа тоже нет – скука! Вот я и решила пока исследовать ферму.

Папа рассказал мне на днях, что, когда он в последний раз был здесь подростком, у его дяди были куры, утки, гуси и даже козы. Вот бы наладить всё как в прежние времена, размечтался он. Но потом увидел мамино лицо и вспомнил, что он банкрот, что ему надо искать работу, и прикусил язык. Но ведь вся эта живность где-то тут жила! Так что я решила осмотреть хозяйство – может, что и сохранилось от прежней фермы. Потому что, позволь заметить, двоюродный дедушка ничего не выбрасывал.

Сперва я обошла всю ферму по краю. Начала за сараем – там, где большие деревья и полным-полно желудей. Когда смотришь с дороги, это место похоже на складку среди холмов или на впадинку между пальцами, если сжать кулак. (Иногда на вершине холма можно разглядеть каурую лошадку, она пасётся там в траве. Мы с местными фермерами ещё не знакомы, поэтому пойти туда на разведку я не могу.)

Нашу ферму окружает старый забор. Я пошла вдоль него – за гаражом, потом мимо деревьев, обогнула кусты чёрной смородины, перепрыгнула по камням небольшой ручей, поднялась из низины и оказалась в пыльных лучах яркого солнца, прошла виноградники и так, держась у забора, двинулась дальше вдоль улицы.

По обе стороны от нашей подъездной дороги растут бесчисленные ряды виноградников, а между ними всякие другие растения, папа называет их бурьяном и считает, что им там не место. А мне нравится узор, который образуют все эти ряды. Виноградом там не пахнет, только пылью. Но, если присмотреться, можно порой заметить маленькие зелёные шарики, папа говорит, что из них со временем вырастет настоящий виноград.

Я долго так шла, больше часа, и в конце концов вернулась снова к сараю. Но теперь я уже лучше представляла, где очутилась. Я нарвала цветов – один букет поставила в кувшин на своём столе, другой – на мамином. Поначалу я боялась, что цветы могут оказаться чужими, но потом сообразила: раз ферма наша, так и цветы на ней наши.

Ручей очень чистый. Я слышала плеск воды и гадала, что мог означать этот звук, а потом вдруг увидела его, он сбегал с холмов по камням. Вот уж не думала, что стану жить на ферме, где будет ручей, высоченные деревья и кусты чёрной смородины. В нашем многоквартирном доме в ЛА были только цветы в горшках и старое лимонное дерево. А здесь столько земли, что посади хоть пятьдесят бобов – никто не заметит. Большинство деревьев и кустов мне незнакомы, но тут их очень много. Надо взять книгу о них в библиотеке.

За всю прогулку я увидела только один дом – за виноградниками. Мама велит мне на всякий случай носить свисток, но кто тут меня ограбит или похитит, когда в округе вообще никого нет? За весь день я кроме папы видела только почтальона Грегори, а он очень добрый.

Папа подстригал виноградники. Он был в перчатках и орудовал большим секатором дедушки Джима.

– Посмотри, как разрослись, – сказал он мне и указал на длинные спутанные стебли, торчавшие во все стороны, не давая проходу. А вот у соседей по другую сторону забора виноградные лозы вели себя сдержанно. – Дяде Джиму надо было подрезать их ещё весной, но, видно, у него уже сил не было.