«Ну какой в заведении может быть откровенный разговор? Там же вокруг народ. А значит, есть немалая вероятность, что что-нибудь будет кем-то подслушано и передано в соответствующие службы. А такого, с позволения сказать, „счастья“ ни мне, ни разведчику было абсолютно не нужно».
Что же касается дома разведчика, то он меня туда не звал. И на это могли быть разные причины. Вполне вероятно, что жил не один, а значит, и там было небезопасно.
Получалось, что этот сквер сейчас был именно тем местом, где мы могли спокойно поговорить, поэтому утоление голода пришлось отложить на неопределённое время.
И я, вздохнув, начал свой рассказ. События прошедших дней я ещё не успел забыть. Множество эпизодов были печальными, но в то же время яркими. Память их хранила ясно и чётко, хотя некоторые из тех страниц жизни я бы очень хотел забыть.
За час неторопливого повествования сумел довольно детально поведать о том, что произошло на фронте со мной и дивизией, в которой волею судьбы мне пришлось воевать. После воспоминаний о боях в окружении, освобождении пленных, штурме городов и последующем вынужденном отступлении перешёл к событиям, произошедшим по прилёте в Германию, плавно заканчивая свою историю.
– Я выжил при падении самолёта и, забрав чужие документы, стал обер-лейтенантом Эрихом Хоффманом.
– И направились ко мне, – задумчиво кивнул Антон Фёдорович.
– Не сразу. Вначале я…
– А где вы остановились? – перебил меня разведчик. – Просто я вам уже говорил: вы очень молодо выглядите для своего звания, и это, без сомнения, обязательно вызовет подозрение у окружающих. Так где?
– Нигде, – ответил я, уходя от темы моих немецких похождений.
Впрочем, было видно, что в данный момент разведчика уже интересовало совсем другое. Очевидно, первый восторг от общения со снайпером, о котором ходили легенды в штабах армий вермахта, прошёл и, судя по всему, сейчас шифровальщик, вероятно, начинал осознавать, какую проблемную личность он получил себе на голову.
В общем-то, понять его было можно. Он работал себе и работал, по возможности переправляя информацию в Центр. Жил своей тихой, мирной жизнью, насколько может быть мирной жизнь в воюющей стране. И тут появился я, а значит, и новые заботы, которые по большому счёту ему были совершенно не нужны. Думаю, именно поэтому мои приключения в Третьем рейхе собеседника особо не заинтересовали и он, не дослушав, перешёл к тому, что для него являлось более важным.
– Так вы решили остаться здесь? В Германии?
– Да. Раз уж судьба занесла меня сюда, то грех этим не воспользоваться. Мне, в общем-то, всё равно, где именно бить врага. Поэтому, коль я тут, то буду делать это тут.
– Э-э… что? – запнулся разведчик и ошеломлённо повторил мои слова: – Бить врага? Гм, простите, что вы имеете в виду?
– То есть как «что»? Конечно же, физически ликвидировать противника. Что ж ещё? – удивился я, решив пояснить очевидное.
Разведчик неожиданно закашлялся. И кашлял он достаточно долго, даже покраснев лицом. А когда чуть успокоился, вытирая носовым платком выступившие из глаз слёзы, покачал головой.
– Этого тут делать не надо, молодой человек. Тут это ни к чему. Мы тут другим занимаемся.
– Гм… – только и смог сказать я.
Нет, я, конечно, понимал, что рыть траншеи и блиндажи, а потом их защищать мне, скорее всего, покамест на этих территориях не придётся. Но тем не менее какой-то фронт я всё же надеялся организовать. Ради чего, собственно, я и искал себе коллегу, который будет мне помогать, ибо снайперу без помощника тяжело.
