– Я же говорил! Все по закону, ваша светлость!
Римус осмелел настолько, что кинул победный взгляд на меня.
– Данные бумаги переписывались, не так ли? – спросил Адриан и взглянул не на Римуса, а на меня. Я кивнула.
Когда приехала Фабия, она привезла с собой бумаги, которые составил Римус, и Фабия, плачущая от потери и нашей с Маргарет участи, ловко подсунула их мне и сестре. Я закусила внутреннюю часть щеки, понимая, насколько необдуманным был мой поступок тогда. Благо хоть дом отошел мне по завещанию, составленному лично матушкой, иначе я могла бы и его так просто отдать Фабии.
— Там стоят подписи обеих леди Фокс. Фабия Торп законный опекун и представитель для леди Элеоноры и леди Маргарет. Она имеет полное право распоряжаться имуществом обеих леди, кроме дома, который отдельным завещанием унаследовали дочери напрямую. Но ремонт в доме никак не нарушает прав старшей сестры.
Римус улыбнулся, явно довольный собой и проделанной над бумагами работой.
Неужели это проигрыш? Окончательный и бесповоротный. Я смотрела на Адриана, он кинул заинтересованный взгляд на меня, а после перевел на Римуса.
— У меня есть сведения, что леди Фабия Торп не исполняла обязанности опекуна и законного представителя для леди Элеоноры Фокс. А значит, она не имеет никакого права распоряжаться половиной имущества.
Я так и застыла на месте, стараясь не открывать рот.
— По бумагам она опекун, – сразу же покраснел Римус. – И никаких дополнительных обязательств на нее с завещанием не ложилось.
— Есть определенные обязательства, которые необязательно расписывать, – спокойно сказал Адриан. — Они прописаны в законодательной книге и подписаны королем. И там есть четкие требования для опекуна.
Кейм повернул голову ко мне. Я посмотрела на герцога. На его лице появилась пугающая кособокая улыбка, он приподнял угол рта на стороне лица со шрамами, это произвело впечатление не только на меня.
Но если Римуса это напугало, то для меня предвещало что-то хорошее.
— Леди Элеонора, будьте добры пояснить. Леди Фабия оказывала вам денежное довольствие в течение последнего года? – спросил он.
9. Глава 6
Адриан
Жалкое подобие мужчины. Истеричный краснеющий индюк, полный гордыни и высокомерия. Ни один достойный мужчина не станет себя вести подобным образом с женщиной. Но Римус Ферг не был достойным мужчиной. Его и человеком было сложно назвать.
Стоило войти в снятую комнатушку, и он начал оскорблять Элеонору. Пришлось приложить мерзавца тростью, чтобы закрыл свой грязный рот.
Я предпочел сдержаться при леди и не шокировать ее бранными ругательствами вперемешку с кровью поверенного.
Человечность – то, что я пытался в себе сохранить, несмотря на отсутствие эмоций. Я практически не чувствовал жалости, сочувствия или грусти. Поэтому вопрос человечности стал для меня вопросом нормы, которую я должен был выработать.
У меня еще остались принципы, и я решил не нарушать их, несмотря даже на то, что за нарушения не почувствую вины.
Тем не менее, норма правил помогала мне. Так я чувствовал себя больше человеком, чем если бы творил все, что дозволено по статусу.
Но некоторые люди не обременяли себя нормами морали, они брали то, что хотели. Эмоции у них были, но угрызений совести они, очевидно, не чувствовали.
Так Римус попытался сбежать от меня. Фамильяр быстро среагировал и зажал жалкого клопа в угол. Я хотел успокоить Элеонору, но в ней не было страха, она была куда храбрее, чем ничтожество, оскорблявшее ее.
