– В большинстве случаев?!
– В семи – восьми случаях из десяти, – уточнил он.
– А остальные… два – три?
– У них принципы. Или проблемы со здоровьем. Всяко случается…
Я задумалась. Вообще-то, его информация была мало применима к моей ситуации.
– Ладно, я поняла, – заговорила я. – Так в вашем мире мужчина объясняется с женщиной. А если… наоборот?
– Наоборот? – колдун выглядел озадаченным. – Не, наоборот не получится.
– Почему?
– Видишь ли… Женщина – такое существо… В ней слишком много вашего, дьявольского. Она никогда сама не признается. Будет молчать до последнего. Намекать – это пожалуйста: взглядами, вздохами, телодвижениями, выражением лица… Одеждой…. – (Фламмель покосился в вырез моего платья. Однако, там ничего особо вызывающего не просматривалось. Всё самое ценное было надёжно скрыто). – Но вот чтобы прямо сообщить обо всём словами – никогда!
– Но почему?!
– А чтобы высосать все соки у своей несчастной жертвы. И переложить всю ответственность.
– Как это?
– Ну, понимаешь… Сначала мужчина, имевший несчастье поддаться влечениям, героически молчит и ждёт, пока женщина рухнет в его объятья. Потому что по ней видно, что она уже полностью созрела. Сам-то он уже давно созрел и готов к активному, так сказать, взаимодействию… Их отношениям ничто не препятствует, так как, предположим, оба свободны, то есть, не скованы ни узами брака, ни какими другими обетами. Однако, время идёт, но ничего не происходит: дама лишь одаряет его загадочными взглядами и томными улыбками, а в исключительных случаях – нежным пожатием руки. В конце концов, мужчина, как человек дела, заявляет: сударыня, к чему терять время, мы ведь оба прекрасно понимаем… Она отвечает: да. И оба предаются акту любви.
– Ну?
– Гну! Наутро он узнаёт, что является коварным соблазнителем. А знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что она ему сообщает: «Мы созданы друг для друга. Такая великая любовь, как наша, не могла возникнуть без Божьего промысла. Значит, мы предназначены друг другу Богом, и наш союз задуман на Небесах. Значит, мы обязаны пожениться, чтобы остаться вместе навсегда».
– А-а… – у меня, в принципе, не было аргументов, чтобы возразить.
– Да, но! – продолжал, разгорячившись, Фламмель. – А что прикажете делать бедному кавалеру? Помышлял ли он, что единая ночь наслаждений повлечёт за собой столь глобальные последствия?
– А-а… разве нет?
– Так в том-то и дело! Он ведь как рассуждает? «Она – хочет, я – хочу. Обменяем взаимное желание на взаимное удовольствие». Верно?
– Э-э…
– И разве же может он помыслить, что в её понимании обмен должен длиться до самой гробовой доски? Всю оставшуюся жизнь?
Я задумалась. Колдун поднял непростые вопросы.
– Вот и я говорю, – продолжил Фламмель устало. – Он, мужчина, думает: «Я отдал ей всё, что мог. Чего же ей ещё надо?». О чём думает она – известно только Богу. Но если мужчина на ней немедленно не женился, на нём повисает клеймо: подлец. Так называют его её подружки, её тётушки, её соседушки и прочая свора. Сама же прелестница будет утверждать, что он застиг её в минуту слабости, каковой слабостью и беззастенчиво воспользовался.
– А разве нет? – наивно вопрошаю я снова. Кажется, повторяюсь.
– В том-то и дело! – Фламмель многозначительно поднимает указательный палец. – Весь парадокс в том, что у несчастного соблазнителя не было выбора. Что, по-твоему, случилось бы, если бы он отказал даме в близости в минуту её так называемой «слабости»?
