– Она прекрасная девушка, – слабо улыбнулся я, хотя почувствовал укол ревности. – Все восхищаются ей.
– О да, мой дорогой друг! – Князь встал и медленными шагами направился к зеркалу слева. И я клянусь, на какую-то долю секунды заметил в нем что-то необычное. – Я писал ей всё лето, – обреченно вздохнул князь, посмотрев на себя и поправив воротник камзола. – Так хотел, чтобы она приехала… Но Октябрина отправила лишь одно письмо, в котором сказала, что приедет с вами.
Я нахмурился, но постарался сохранить невозмутимый вид. Это что, получается, Дмитрий влюблен к Октябрину?
– И вот, она приехала.
– О да, мой дорогой друг, – поторопился развернуться князь и задумчиво уставился на меня. – Вот только ту пылающую страсть, которую я испытываю к этому прекрасному созданию, она, увы, не разделяет.
– О, уверяю вас, – начал я, хотя полной мысли в голове не было, – госпожа Чехова не раз вздыхала по вам, когда вышивала крестиком днем.
– Вы так думаете?
Я кивнул. Если врать, так по-крупному.
– Я это знаю, мой дорогой друг, – встав с кресла, я выпрямил спину. – Она неоднократно упоминала о вас и ваших достижениях. О том, что ее сердце трепещет, как только вы пишете, но…
– Но? – князь слушал мою брехню, как завороженный.
– Но она боится быть отвергнутой. Не ровней по статусу.
Дмитрий задумался, нахмурив брови. Кажется, моя ложь пришлась ему по вкусу.
И в зеркале вновь что-то метнулось, что-то светлое, будто бы пыталось вырваться наружу, но ее не пускали.
Князь задумчиво кивнул, но его улыбка стала чуть более напряженной.
– Знаете, Стужёв, – он протянул руку к графину с вином, наливая два бокала. – Я думаю, что на этом балу признаюсь в чувствах к Октябрине! .
Он пододвинул бокал ко мне. Вино пахло железом и пряностями. Отравлено? Возможно.
Но отказаться – значит признать страх. Я отхлебнул, ожидая жжения в горле, но вкус оказался… терпимым.
– Думаю, она будет только рада об этом услышать!
В кабинете стало тихо, будто даже портрет Петра затаил дыхание. Где-то за окном прокричала ворона – зловеще, как предвестник беды.
– Если быть честным, и только, между нами, я бы не отказался расцеловать Октябрину во всех местах и даже… – мужчина сделал паузу, будто бы дразнил меня, – под юбкой. Между ног, если вы понимаете, о чем я.
Гнев вскипел во мне, как смола, но я сдержался. Мысленно представил, как швыряю ему в лицо бокал, но… вспомнил Октябрину.
Её смех в коридорах, её глупые выходки, её упрямство.
Чёрт, я должен её вытащить из этой несуразицы. Надеюсь, что она сможет дать отпор этому… ловеласу!
– Понимаю, мой дорогой друг, – я сделал еще глоток, чтобы заглушить в себе ревность. – Но торопиться нельзя. Она может испугаться вашего напора.
– Ах да, вы правы, как всегда, – обреченно вздохнул он. – Нельзя же показать ей, что я хочу только одного от нее, ведь так? Женщины любят ушами…
Я решил сменить тему. Больше не мог говорить о том, как этот выродок хочет обцеловать Октябрину везде.
Срам какой!
– А… откуда у вас это зеркало?
Князь выпрямился, словно гордился им.
– Подарок от императрицы. Правда, красивое?
с Я взгляну?
Князь одобрительно кивнул.
Подойдя ближе, я все-таки уловил небольшую ауру магии. Что ж. Видимо первый осколок и впрямь запечатан тут. Теперь нужно понять, как его оттуда достать?
Октябрина…
Я нашёл её в саду, где она, как ни в чём не бывало, кормила хлебом лебедей. Её платье цвета заката алело среди зелени, а Лупа, сидя на скамье, воровал виноград из корзины.
