– Я буду ждать вас на балу, – донёсся её голос сквозь шелест листвы.
Я проводил её взглядом, пока она не исчезла за поворотом. Затем тяжело вздохнул и поправил камзол, чувствуя, как внутри всё переворачивается от смеси чувств: тревоги, ревности и чего-то ещё, что я пока не решался назвать.
Утро началось слишком мирно для мира, где мы застряли. Солнце пробивалось сквозь тяжелые штофные шторы, золотя пыль, что кружилась в воздухе, будто танцуя менуэт. Октябрина, сидя напротив, с аппетитом уплетала кашу с малиновым вареньем, а я пытался сосредоточиться на крошечной чашке кофе – точнее, на том, что здесь называли кофе. Жидкость напоминала болотную жижу с нотками горелого дуба.
– Надо же, – Октябрина лизнула ложку, оставив на ней алый след варенья. – А здесь даже каша вкусная. Думала, в XVIII веке только хлеб да квас.
– И парики, – буркнул я, отодвигая чашку. – Кстати, твой съехал набок.
Она потянулась к зеркалу в резной раме, поправляя шиньон, но тут дверь распахнулась с таким грохотом, что Лупа, дремавший на подоконнике, швырнулся под кровать.
– Доброе утро, прелестная госпожа Чехова! – в покои ворвался князь Дмитрий, неся в руках букет полевых цветов. Васильки, ромашки, колокольчики – всё это пахло росой и наглостью.
Октябрина замерла с ложкой в воздухе, а я почувствовал, как кулаки сами собой сжались.
– Ваше сиятельство, – она вскочила, делая реверанс, который сегодня давался ей чуть лучше. – Вы так… неожиданно.
– Для вас – всегда неожиданно, – он протянул букет, и его улыбка стала шире. – Цветы для цветка. Надеюсь, они скрасят ваш день в нашем скромном дворце.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
