– А, Виктор! – воскликнула она, отряхивая ладони от крошек хлеба. Её изящная шляпка, скажу я вам, шла ей. – Я уж думала, вы не вернётесь.
– Плохи дела, – выдохнул я, усаживаясь на скамейку. – Правда есть и хорошие новости.
– Выкладывайте!
Я посмотрел на девушку и впервые в жизни понял, что Октябрина и вправду чертовски красивая. Да и ещё теперь, когда её изысканное платье было настолько соблазняющим, что я едва ли отговаривал себя не пялиться на провокационное декольте.
– Ну, – выдохнул я со свистом, – хорошая новость в том, что я нашёл зеркало.
– Да вы просто великолепный сыщик! – прощебетала девушка.
– Спасибо. А плохая новость в том, что… Князь Дмитрий в вас влюблён по уши.
– И что в этом плохого?
– А то, что он хочет признаться вам в чувствах на балу. А ещё… расцеловать везде. – Я сделал паузу, чувствуя, как скрипят зубы от злости. – Даже под юбкой.
Октябрина обречённо вздохнула.
– Пока он доберётся до того, что у меня под юбкой, устанет… или запутается в юбках.
Я ухмыльнулся, но это выглядело так, будто бы я завидую Князю Дмитрию. Впрочем, какая-то часть правды в этом была.
Сад вокруг нас переливался в лучах заходящего солнца. Высокие тополя шелестели листвой, а в пруду лениво плавали лебеди, время от времени издавая свои трубные звуки. Воздух был наполнен ароматом цветов и свежескошенной травы, но даже эти приятные запахи не могли заглушить тот неприятный привкус ревности, который вдруг появился у меня во рту.
– Знаете, – начал я, пытаясь скрыть свои истинные чувства за маской безразличия, – я бы на его месте тоже потерял голову. В этом платье вы выглядите… – Я запнулся, понимая, что чуть не сказал лишнего.
Октябрина улыбнулась, явно довольная моей неуклюжей попыткой сделать комплимент.
– Спасибо, Виктор. Но вы тоже выглядите весьма презентабельно в этом камзоле.
Я оправил свой наряд, чувствуя, как подкладка натирает плечи.
– Да уж, – хмыкнул я, – только вот чувствую себя в нём как в смирительной рубашке.
– О, не переживайте, – рассмеялась она, – через пару часов вы привыкнете.
Я посмотрел на небо, где облака окрасились в багряные тона.
– До бала осталось всего ничего. Нужно подготовиться.
– Вы правы, – кивнула Октябрина, поднимаясь со скамьи. Её платье заструилось, словно река расплавленного золота.
Я встал следом, чувствуя, как сердце бьётся чаще обычного.
– Я провожу вас до ваших покоев.
– Не стоит беспокоиться, – улыбнулась она, – я знаю дорогу.
– Нет, – я взял её под руку, стараясь не выдать своего волнения, – я хочу убедиться, что с вами всё будет в порядке.
Мы шли по извилистым дорожкам сада, и каждый раз, когда её рука касалась моей, по телу пробегали мурашки. Я старался не думать о том, что завтра вечером другой мужчина будет держать её в своих объятиях, кружа в танце.
– Виктор, – она остановилась и посмотрела мне в глаза, – вы ведь не ревнуете, правда?
Я пожал плечами, пытаясь сохранить невозмутимость.
– С чего бы мне ревновать? Вы моя коллега, и всё.
– И всё? – эхом отозвалась она, приподняв бровь.
Я открыл рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле.
Что я мог сказать? Что каждый раз, когда вижу её улыбку, моё сердце начинает биться чаще? Что мысль о том, что другой мужчина будет прикасаться к ней, заставляет меня сжимать кулаки до боли?
– Октябрина, – наконец выдавил я, – я…
Но она лишь улыбнулась и продолжила путь, оставив меня стоять посреди сада, глядя ей вслед.
