Нестинарка - страница 14

Когда они прибыли в горную деревню, уже вечерело, и маленькая площадь была полна народа. Было много курортников, в том числе немало иностранцев, приехавших, как и они, посмотреть на местные традиции. Улыбчивая молодая француженка объяснила им, что все с нетерпением ждут нестинарских танцев. Когда они попросили больше информации, девушка указала на догорающий костёр, разведённый в обнесённом верёвкой кругу в дальнем конце площади. Несмотря на плохой английский с сильным французским акцентом, они поняли, что люди будут танцевать по углям, когда огонь прогорит. До их слуха донеслись звуки барабана и волынки. Шотландцы знали волынку, но Харри впервые слышал такие необычные ритмы. По мере приближения музыки Линда становилась всё беспокойнее и начала покачиваться в такт. Харри рассмеялся – его дочь реагировала, как и все дети, на звук барабанов. У Саманты заболели руки, но она не ставила малышку на землю, так как толпа сильно выросла, и кто-то мог её случайно затоптать. Она передала девочку мужу. Зрители прижались ближе к верёвке, и они почувствовали сильный жар от красных углей. Музыканты появились, за ними шли несколько женщин, начавших обходить круг.

Музыка изменилась, и барабан зазвучал низкими, тяжёлыми ударами. Вдруг пожилая женщина громко вскрикнула и ступила на угли. Толпа ахнула. Вокруг её ног взметнулись искры, и она начала танцевать по углям. Сначала Харри подумал, что это сон. Потом ему пришла мысль, что он вот-вот станет свидетелем ритуального самосожжения. Он вспомнил, взял ли с собой медицинскую сумку, с которой обычно не расстаётся. Однако женщина продолжала танцевать, не проявляя ни малейших признаков боли. На её снежно-белую тунику попадали искры, прожигавшие ткань, но она не обращала на них внимания. Её ноги не обжигались – вопреки всем законам физики. Пока Харри вглядывался в её ступни, Саманта почувствовала тревогу и повернулась к нему. Ребёнок в его руках раскачивался всем телом, с широко раскрытыми глазами тянул руки к нестинарке. Харри проследил взгляд жены, затем крепко прижал девочку к себе и начал проталкиваться сквозь толпу. Малышка расплакалась и начала вырываться из его объятий. Когда они добрались до машины, Харри взял её за ручку и измерил пульс – сердце билось нормально, кожа была прохладной. Признаков перегрева не было.

Харри и Саманта были глубоко потрясены увиденным и по дороге назад обсуждали вероятность того, что ребёнок унаследовал какой-то музыкальный талант. Они решили, что нужно нанять учителя музыки, который бы научил её играть на каком-нибудь инструменте.

Год спустя Саманта наняла для Линды преподавателя по скрипке. Это предприятие окончилось полным провалом. Ещё через два года, когда Харри и Саманта убедились, что нестинарские танцы – исключение в болгарском фольклоре и практикуются лишь в двух-трёх местах страны, они записали ребёнка в кружок народных танцев при местном библиотеке. Хотя к тому времени семья уже постоянно жила в Эдинбурге, авиабилеты в Болгарию были дешёвыми. Мать и дочь проводили каникулы на болгарском побережье, и уроки в библиотеке продолжались.

Линда бегала по песчаным берегам, научилась прыгать в море со скал на мысе и даже начала соревноваться с местными детьми – кто дольше пробудет под водой без дыхания. Благодаря общению с ними она выучила болгарский и греческий языки, так что к четырём годам говорила на них с такой же лёгкостью, как на английском своей матери и шотландском – дедушки по отцовской линии.