«Ясное дело — болван!» А вслух сказал:
— По уставу, конечно, положено. Да и сколько мы бы выиграли? Но после Великих Столбов пойдём обычным ходом. Часа два. Там часто смертная роса выпадает. А то и остановиться не успеем. А у Витых Столбов я повозку проверю — мало ли…
— Хорошо, Рет! — чуть улыбнулась Эльза и ушла в свою комнату.
А Реток вдохнул, длинно выдохнул, натянул на голову шлем и пробормотал:
— Прав дед… «У дурака две заботы: молчать и думать. Но он ими редко пользуется».
Эльза хотела прилечь на кровать, но потом решительно села за стол, зажгла фонарики, достала бумагу и написала на верхнем листе: «Второй день пути». А что?! Отец вёл записи, да и Реток всё время что-то пишет… Вот только дело у неё не пошло. Почти три часа она хмуро смотрела на бумагу с единственной строчкой и думала. А что писать? Что она, не продумав последствия, угнала повозку в Пустошь? Это ж совсем без мозгов надо быть — со смертью в прятки играть! Да ещё и хорошего парня с собой прихватила… Случись что — он-то при чём?! Да и есть ли дорога к этому Озеру Снов? И доберутся ли они туда?..
Но признаться, что сотворила глупость, и раскаиваться в этом Эльза себе не позволила. Она убрала в стол бумагу и отправилась в комнату управления.
— Спокойна ли Пустошь, Рет? Что интересного?
— Всё нормально, леди… Э-э… Эльза! А интересно то, что шипастые гиены даже среагировать на нас не успевают! Если не вплотную к дороге, конечно. Но этим совсем не везёт — орудия работают исправно!
— Далеко ещё до Великих Столбов?
— Часов через шесть на горизонте покажутся! Потом ещё восемь часов хода! Большие они. Правду говорят караванщики, что пока не увидишь их близко — не поймёшь. А осознать так и не сможешь!
— А к самим Столбам кто-нибудь ходил?
— Дед говорил, что чем ближе к Столбу, тем медленнее повозка идёт. И ужас всех охватывает… Но один ходил. Пилигрим какой-то лет сто назад. Только его больше никто не видел.
Реток зевнул, передёрнул плечами.
— Вы бы поели. Я уже перекусил.
— Так пошёл бы поспал пока. И тебе плюс один по носу!
— Выдержу! А мне ещё четыре часа, потом восемь часов свободного времени и тогда можно спать. Но до этого я хлеб испеку, компот сварю и мясо пожарю.
— По уставу? Тогда давай смотреть на Пустошь вместе. А мясо — это правильно.
Эльза уселась в кресло и надела шлем. Понятно, что смотреть было особенно не на что — Пустошь, она Пустошь и есть. Орудия били только вперёд, да и то редко. А уж разобрать по каким целям — это оказалось Эльзе не под силу. Хотя Рет и говорил, что кроме гиен до крепости ничего нет.
— Мне кажется или мы по дуге движемся? — спросила Эльза.
— Всё верно, — откликнулся Реток. — Слева от нас несколько сосущих ловушек, вот и проложили дорогу в стороне. Мы сейчас над каменным языком идём, а ловушки на камнях не живут.
— Как они выглядят, Рет?
Эльза пыталась приблизить и разглядеть неведомую опасность, но ничего не получалось.
— Обыкновенно выглядят, — пожал плечами Реток. — Большие круги, словно из песка мелкого. И стоит на него наступить или что-то бросить, как земля в круге проваливается и получается воронка с дырой в середине. Туда всё и скатывается.
— А что за тварь там обитает?
— Понятия не имею. Да и никто не знает, наверное. В эти воронки караванщики гранаты кидают. Нам показывали.
***
Один час своей смены за управлением Реток не досидел. Эльза заявила, что хочет есть, и потребовала жареного мяса «как в прошлый раз». Предложение расправиться с остатками сыра она не отклонила, но только с условием последующего обеда. Ну и обещала вернуть недоработанный час смены позже.
