- Весь чай только мо-о-ой… А «Дневник Бриджит Джонс» есть в онлайн-кинотеатре? – спрашиваю у обалдевшего мужа и, не дождавшись реакции, ухожу в гостиную, закрываю дверь за собой.
Через минуту резво, вприпрыжку возвращаюсь на кухню. Плюхаюсь на колени перед нижним ящиком шкафа и начинаю с шумом вытаскивать с полки все подряд, постепенно зарываясь в груду тефлоновых кастрюль, сковородок и элегантных салатников из чешского хрусталя.
- Да где ж они?! – гужу, как разъяренная волчица.
- Татьян, что ты ищешь? Давай вкусненького тебе закажу с доставкой, любимая? Выбери, что захочешь, в любом ресторане. Что хочешь: булочки с корицей, или пирог возьмем на вечер? Помнишь, тебе в прошлый раз понравился какой-то с малиной.
Замираю на мгновение. К глазам подступает новая порция жгучих слез. У меня замечательный муж: запоминает, что мне понравилось! Я не хочу его потерять. Вот только пирог был не с малиной, а с брусникой и творожно-сливочным сыром.
- Да, но в него бы больше ягодной начинки и крем пожирнее. Я тогда тот рецепт больше на заметку взяла, как сочетание ингредиентов, а их шоколадный творожник вообще был ужасен! Сам вспомни! На старом маргарине, не на сливочном масле. Еще и какао добавили, олухи! Какао с творогом вообще гадко сочетается!.. Да вот же они!
С победным криком вытаскиваю на всеобщее обозрение запечатанную коробочку эклеров. Радостно трясу ей перед носом опешившего Егора. Неделю назад спрятала вкусняшку от самой себя в самый дальний уголок: заставила их нераспечатанными коробками с фужерами, кастрюлями и сковородками.
- Ты говорила, что они жутко сладкие и химические. Отдай бяку! – смеется Егор, пытается вырвать эклеры. - Думал, ты их в мусорное ведро выкинула, Татьян.
- Отстань! – бью мужа по рукам плотно набитой коробкой. – То была первая пачка! А это вторая…
- И что? Эклеры от этого стали менее жуткими? – муж в открытую надо мной хохочет.
- Ничуть не менее! – огрызаюсь в ответ. – Ты не понимаешь, это вкус из детства, первая сладость, которую я смогла купить, когда появились личные деньги. Невообразимо сладкие эклеры в дешманской шоколадной глазури, с химическим вкусом «сгущенки» на растительном масле с ароматизатором ванили и сливок!
Хмурюсь, прижав к себе еще одну «мою прелесть». Егору не понять, я и сама не всегда себя понимаю. У меня с детства странные отношения с едой. Особенно со сладким! Оно для меня что-то большее, чем просто лакомство к чаю.
- Не приставай! – рычу на мужа и ухожу. – Эти плохенькие эклеры мне сейчас очень нужны. Вопрос жизни и смерти!
- Хоть один мне оставишь?
- Вопрос жизни и смерти! – оборачиваюсь, гневно выстрелив взглядом.
- Приятного вечера, любимая, – усмехается муж.
Сжав эклеры под мышкой, я забираю с собой телефон. Едва поворачиваюсь к мужу спиной, как глаза наполняют тихие слезы. Лицо стягивает массивная, давящая маска отчаяния и тоски. Вскользь смотрю на экран. Он вспыхивает, и я вновь вижу злосчастную справку о чужой беременности.
- Это всё ложь и провокация! – всхлипываю, закрыв дверь.
Щедро отхлебываю горячего чая, сую в рот эклер и врубаю «Дневник Бриджит Джонс» погромче. Разрешаю себе вволю поплакать.
Постепенно втягиваюсь в знакомый сюжет. Посмеиваюсь, лопая один эклер за другим.
- Курица безрукая! – шиплю на экран телефона. – Я и сама могу в фотошопе миллион похожих справок о беременности нарисовать! Явно какая-то истеричка с конторы Егора! Ни ума, не фантазии!
