Давина поспешила спрятаться от него в карете. Осторожно, чтобы не задеть небольшую печь, села на скамью, вытянула ноги. Тетка неодобрительно покачала головой, но не сделала племяннице ни одного замечания. Стукнула в стену, давая знак вознице, прикрыла глаза.
Пейсли странным образом умудрялась использовать каждую минуту для сна. Наблюдая за ней, Давина пыталась представить, насколько суровой была жизнь в горах, если даже леди не могла себе позволить полноценный отдых.
Не получая ответы на вопросы, она только сильнее распаляла собственные страхи. Когда карета резко остановилась, вскрикнула, разбудив тетку.
– Что случилось?
– Не знаю. Может быть, разбойники напали?
– Не смеши меня, девочка! Лорд Маккаллум не потерпит такого в своих землях. Да и зачем честным людям выходить на дорогу, если ни они, ни их семьи ни в чем не испытывают недостатка?
– Скажешь, и нищих тут нет? – спросила Давина, одновременно прислушиваясь к звукам снаружи.
– Может, и есть, но только если ты последний пьяница и совсем пропащий человек. Таких лорд Маккаллум не терпит.
Вопрос о том, что с ними делает хозяин местных земель так и крутился на языке. Леди Керр не успела его задать, потому что дверца кареты распахнулась. От порыва ветра огонь в печи погас. Разжечь его в ближайшее время вряд ли получится.
– Миледи, прошу прощения за столь внезапное вторжение, – пробасил Кирк. – Мы были неподалеку, когда нам сообщили о появлении кареты. Так что я не мог отказать себе в удовольствии встретить вас и сопроводить до Дантруна.
Леди Пейсли пересела к племяннице, освобождая скамью для гостя. Лорд протиснулся внутрь и, наконец, захлопнул дверь. У них с теткой тут же нашлось множество тем для беседы: о погоде, поголовье скота, рыбе в прибрежных водах и иных обыденных вещах. Такие разговоры не были редкостью и в семье Керр, только там в основном подсчитывали убытки. Матушка выгадывала, на чем еще можно было сэкономить. Отец решал дела с кредиторами.
Поразило Давину другое: лорд Маккаллум, как и все встретившиеся ей на пути мужчины, был одет в килт. Подобную одежду она видела не впервые. На равнине мужчины тоже порой надевали такие, но по особым случаям, которые можно пересчитать по пальцам одной руки. Чаще предпочитали носить брюки, как англичане или ирландцы.
Кирк ничуть не стеснялся открытых коленей, до которых не доставали теплые вязаные гольфы. Казалось, он даже холода не чувствовал. Таким же противоречивым казался он сам. Взгляд его был внимательным, острым, несмотря на улыбку, что не сходила с его губ. Нет, он был не так прост, как хотел казаться.
Давина вслушивалась в разговор, пытаясь найти для себя что-то полезное, но все ее мысли были только только о скорой встрече с женихом. Отправляясь в путь, она не до конца представляла себе, что ее ждет. Все произошло слишком быстро и напоминало скорее сон. В жизни так не бывает, так ей казалось, но вот она далеко от дома, в чужом краю, практически одна.
Теперь, когда до свадьбы оставались считанные дни, а, может быть, и часы, она начала волноваться. По-прежнему ничего не зная о будущем муже, кроме имени и титула, Давина не могла даже представить его. Что если они совсем не понравятся друг другу? Как жить с человеком, к которому не испытываешь даже симпатии, не говоря уже о любви? Хватит ли уважения, чтобы построить крепкий брак, создать семью? Можно ли уважать человека, который даже не встретил свою невесту? Отправил вместо себя дядю. Неужели он и правда настолько плох, что не встает с постели?
