— Болит, — лаконично ответила Катарина. — Через пару дней привыкну. Мази у меня нет. Или мне могут передать ее из дома?
— Из дома могут передать только косметику, — немного виновато произнесла Германика.
— Хорошо, — так же сдержанно произнесла мэдчен ван Ретт. — Прошу оставить меня.
— Что? — удивилась Германика.
— Мора Ровейн, прошу вас покинуть комнату и дать мне переодеться.
— Цветочек, мы одни, — осторожно напомнила мора Ровейн. — Мы давно перешли на «ты».
И тут Катти прорвало. Она в жестких, нелицеприятных выражениях высказала все, что думает об Отборе, о правилах, о принце и о белаторе. И о Совете белаторов в целом. А также о том, что краску для бровей и ресниц можно проносить во дворец сундуками, а жизненно необходимую мазь — нет.
— Будете терпеть меня такой, — наконец выдохнула она, — какой у меня будут силы быть.
— Выпей обезболивающее, — предложила Германика. — Здесь есть целитель, и он с удовольствием предложит тебе несколько флаконов.
— Зелья не работают, — вздохнула Катти. — Прости, я сорвалась на тебя. Но боюсь, что дальше будет хуже. Раньше я могла позволить себе лежать, а няня меняла компрессы. А здесь… Сейчас поездка до дворца, там публичный завтрак, опять поездка. И наверняка будет еще что-то!
— Так, хорошо, — Германика нахмурилась, — пиши матери письмо, под мою ответственность. В конце концов, мы не можем позволить тебе мучиться. А пока что я просто обезболю заклятьем.
Один небрежный, изящный пасс, и на дикий крик Катарины прибежала Мадди.
— Что вы сделали?!
— Вырубила ее, — выдохнула ошеломленная Германика. И тут же поспешно объяснила: — Ей стало хуже от моего заклятья. А оно не отменяемое, рассасывается само через три часа.
— Но что это было-то? — грозно спросила Мадди и уперла руки в бока.
В комнату осторожно вошла служанка Мадди.
— Мэдчен ванен Скомпф, надо закончить прическу…
— Я без Катарины никуда не пойду, — безапелляционно произнесла дочь купца. — И даже право на это имею.
— Найди белатора Альтгара, — коротко приказала мора Ровейн служанке. — А ты помоги мне снять с нее чулки.
«Помоги» оказалось «сними». И Мадди без какого-либо трепета просто сдернула с Катти чулки. Не только с больной ноги, но и со здоровой. Вот только чисто визуально ноги не слишком различались.
— Надо переложить ее. В кресло. Чтобы ноги свисали с подлокотника. Тогда дерр белатор ничего лишнего не увидит.
Мора Ровейн кивнула и магией подхватила свою подопечную. А ванен Скомпф перехватила ночную рубашку и полы плотного халата, после чего так замотала бесчувственную подругу, что рассмотреть что-либо кроме ступней стало невозможно.
— Она спит в чулках? — запоздало удивилась Германика.
— Может, снять не успела? Я вчера плохо себя чувствовала, — негромко произнесла Мадди. — Ей больно?
— Я постаралась погрузить ее в глубокий сон, — ответила мора Ровейн, — но гарантировать ничего не могу. Объяснишь все белатору, я скоро вернусь.
Они разминулись на секунду. Германика исчезла, а Альтгар появился. Появился он самым недопустимым образом — нагло переместился к подоконнику.
— Что у вас? — устало спросил Альтгар и немного побледнел, увидев бесчувственную Катарину.
— Обезболивающее заклятье сработало наоборот, — коротко отчиталась Мадди и искренне понадеялась, что поняла произошедшее правильно. Потому что если мора Ровейн использовала другое заклинание… Вот куда ее понесло, спрашивается?!
