Нежное создание. Книга первая - страница 24
Маленькая дверца вела в чулан, где хранились продукты. В приоткрытую дверь просматривались бочки и почти пустые полки. Ещё одна дверь вела на улицу. У порожка стояла корзина и в ней перевёрнутый бидон с привязанной к нему крышкой.
На широкой крепкой навесной полке выстроилась медная и оловянная кухонная утварь. Рядом пристроился посудный шкаф с глиняной и фарфоровой посудой.
Хенни преувеличила, когда сказала, что ничего не успевает сделать. К тому же ей помогала хозяйка дома.
На столе выделялся длинный хлеб с аппетитной треснувшей корочкой, маленькие румяные булочки и кренделя.
На овальном блюде сельдь — красиво уложенная и посыпанная тонкими кольцами лука.
Сыры — светло-жёлтый с мелкими дырочками и кремовый с крупными — нарезаны на доске тонкими ломтиками, как и копчёное мясо с колбасами.
Глаза Ники перепрыгивали со слоёного пирога со щукой на закрытый фруктовый пирог, с печенья, покрытого ореховой и маковой обсыпками на засахаренные орехи и сухофрукты, с серебряного кувшина для пива на хрустальный графин для вина.
Готовить Ника не любила и, можно сказать, не умела. Могла приготовить простые в исполнении и не трудозатратные блюда — овощной суп, лёгкие салаты, омлет с зеленью, парочку бутербродов с разными начинками, рыбу в духовке. С детства любила торт «Медовик» и умела его готовить. Однако с тех пор, как села на диету, его не делала.
Впервые за последние годы Ника не могла отвести глаз от съестного изобилия на столе. Руки сами тянулись к тарелкам с изысками; от ароматов и запахов кружилась голова; сосало под ложечкой; есть хотелось зверски.
Ника испугалась. В ней однозначно что-то «сломалось». Тренированной годами выдержки как и не было. С сумасшедшей скоростью она мысленно считала калории того или иного блюда.
Усилием воли унимала разгулявшийся аппетит. Маленькими глотками запивала бутерброд с маслом и сыром, сдерживая себя, чтобы не затолкать его в рот и не проглотить одним махом.
С последним глотком молока пришло осознание, что беспокоиться о подсчёте калорий в съеденных продуктах больше не нужно. Руз может позволить себе есть, что хочет, и до обеда она подождёт. Мысль, чтобы под любым предлогом уклониться от застолья с гостями позорно капитулировала.
Ника с облегчением выдохнула. Пожалуй, ей лучше убраться из кухни от греха подальше и сжечь «улики» в гостиной, пока там никого нет.
Она встала, прижимая к бедру юбку, удерживая норовившие выпасть бумаги.
Госпожа Маргрит остановила проходившую мимо неё дочь и осмотрела её причёску:
— Нужно было сделать начёс, уложить волосы выше и завить локоны.
Ника машинально тронула ладонью затылок. Нащупав шишку, поморщилась и состроила жалостливую гримасу:
— Причёсываться больно, голова болит, — глянула на ссутулившуюся Хенни. Испуганно моргая, та подавала ей умоляющие жесты молчать.
«Шкатулочка-то тю-тю, больше нечем шантажировать Руз?» — победно посмотрела на неё Ника и продолжила:
— Так тоже хорошо, — перебросила часть волос со спины на плечо, закрутила их тугим жгутом и отпустила. Они тут же разошлись пышной кокетливой спиралью — не волосы, а чудо!
Мама одобрительно кивнула и остановила взор на домашней обуви дочери.
— Хенни не принесла тебе туфли? Хенни?.. — повернулась она к служанке и та ворчливо ответила:
— Приготовила их, хозяйка, как вы и велели — с большими синими бантами. В шкапе стоят. Подам госпоже Руз перед приходом гостей.