Нежное создание. Книга первая - страница 26

— Пойдёте вместо хозяйки? — Хенни разглаживала складки на дорожке. — Вы встанете так рано?

— Если разбудишь меня, то встану.

— А что вам надо на рынке? Скажите, я куплю.

— Хочу себя показать и на других посмотреть, — не оборачиваясь, отозвалась Ника, глядя на последнюю «улику», пожираемую огнём.

Встала, отряхнула подол платья и направилась к буфету, чувствуя между лопатками удивлённый взгляд служанки.

Не решалась прикоснуться к тончайшему, пропускающему свет китайскому фарфору с изысканной кобальтовой росписью. Любой музей в двадцать первом веке устроил бы за ним погоню, а частный коллекционер не пожалел бы выложить кругленькую сумму.

— Дайте-ка я, — бесцеремонно отодвинула её в сторону Хенни. — Этак мы с вами до прихода гостей не управимся.

Она быстро и со знанием дела расставила тарелки и бокалы, разложила серебряные приборы. Повернулась к молодой госпоже и огладила передник на животе:

— А что вы жгли в камине?

— Вчерашний день, — ответила Ника. — Хенни, где мои туфли с большими синими бантами? В каком, говоришь… шкапе?

Служанка добродушно улыбнулась и погрозила Нике пальцем:

— Ну и хитрющая вы, госпожа. Идёмте, покажу.

——————————

* Хенни в качестве служанки зарабатывает 36 гульденов в год — 3 гульдена в месяц. 1 гульден равен 28 стюверам ( с 1679 года — 20 стюверам).

* Первые мехи появились в средневековье для раздувания огня в кузницах и были больших размеров. В действие приводились ногой. Независимо от размеров и назначения принцип их действия остался без изменений. Воздух набирается в кожаный мешок, при сильном сжатии выходит через трубку и раздувает огонь.

***

Корнелис де Ман (1621 — 1706) — голландский художник

Картина «Шахматисты», 1670 год (внизу слева изображён мех)

***

Жан-Батист Лаллеман (1716 — 1803) — французский художник

Картина «Буржуазная кухня»

***

Давид Эмиль Жозеф де Нотер (1818 —1892) — бельгийский художник

Картина «На кухне», 1845 год (смотрим насос для подачи воды)

9. Глава 8*

Ника с интересом наблюдала за прибывшими гостями.

Губернатор в доме Ван Вербумов был частым гостем. Хозяйским жестом он отдал шляпу и трость Хенни, затем представил госпоже Маргрит и её дочери своего сопровождающего — господина Геррита ван Ромпея, управляющего частным банком в Амстердаме, который держал упакованную в плетёную корзинку-фиаску бутыль и большую, перевязанную алой лентой коробку.

«Ромпей, банкир Ван Ромпей...», — завибрировало в висках Ники острой болью. Почему-то подумала о мерзавце-заимодавце, с документами которого провозилась почти ночь.

Нет, такого имени она не помнила. Впрочем, договор займа мог пройти через десяток рук и, в конце концов, попасть из Зволле в Амстердам к управляющему банком. Что-то же привело пожилого банкира в их город. Впрочем, не станет он заниматься сомнительными делами — не по статусу, мелко, подло, гадко. Такое больше подходит Якобу.

Брат заметно волновался. Его глаза беспокойно перебегали с сестры на мать, с губернатора на банкира и в обратном порядке, точно он считал и пересчитывал потерявшихся детей.

Господин Геррит ван Ромпей — мужчина пожилой, невысокий, щуплый. С узким лицом и впалыми щеками, с подкрученными кверху на старый манер усами и бородкой клинышком, с тонкими сжатыми губами и большим лбом. Серый, невзрачный, похожий на взъерошенного, потрёпанного временем старого воробья. В такой же серой и безликой одежде, оттенённой белыми манжетами и широким накрахмаленным воротником. На его лице горящими угольками выделялись въедливые карие глаза.