– Да, да, Николай Иванович, это моя мама. Познакомьтесь, пожалуйста.
Лысенков поклонился Нине:
– Очень приятно познакомиться. Я Николай Лысенков. Ваш земляк. Скучаете по России?
Впервые в жизни руки у Нины затряслись, как в Паркинсоне. Вот он, Лысенков! Слава богу, что не Артемий, а какой-то Николай. В сыновья Артемию не годится – сам седой. Может, брат? Не Артемия, конечно, а этой… которая Лысенкова… жены его, перевозчицы. А может, просто однофамилец?! Хорошо бы, но невозможно. Митя-младенчик случайно «воскрес»?
Ответила, на Лысенкова не глядя:
– Я скучаю по спокойной жизни, которой у меня никогда не было.
Нина не говорила – бурчала, продолжала бессмысленно копошиться в сумке. Было заметно, что она ничего не ищет. Просто хочет руки занять.
– Разумеется! – Лысенков широко улыбнулся. – Поздравляю вас с тем, что ваш сын участвует в чемпионате мира! Возможно, смогу быть чем-то полезен. Вот моя карточка.
– Простите, перед выходом на лед сыну надо отдохнуть…
– Конечно, конечно. Ни пуха ни пера!
Лысенков вышел.
Да… Похоже, тот кадыкастый юродивый, что прицепился к нему в Монреале возле российского консульства, не соврал. Действительно женщина-танк!
– Я просила тебя: stay away from Russians! Так нет, ты поступаешь ровно наоборот! Ты зачем познакомил меня с этим жлобом?!
– Что мне, бегать от него? Ты же видела, он сам навязался. Я должен был его выгнать? Нахамить ему из-за того, что у тебя паранойя по поводу русской мафии?
– Конечно, нахамить матери значительно легче, чем чужому жлобу! У меня нет паранойи. У меня есть причины!
– Ну какие у тебя могут быть причины?
– Неважно какие.
– Вот именно. Вот именно. Насмотрелась сериалов… А я не могу хамить людям. Ты можешь, а я не могу!
– Ты, сопляк, делай, что я тебе говорю! Я тебе сказала: stay away from Russians! Чтоб я этого типа возле тебя больше не видела! На пушечный выстрел не подпускай!
– Да, я буду его отгонять… Николай Иванович, отойдите, пожалуйста, мне мама не разрешает с вами разговаривать…
От возбуждения и гнева Нина закашлялась и покраснела.
– Я сказала: stay away from Russians!
– Ты сумасшедшая. Тебе лечиться пора!
– Майкл, прекрати!
– Иди ты…
– Майкл, прекрати, не заводись… Тебе сейчас программу катать!
– Иди ты на… Вместе со своей программой и со своим фигурным катанием!
Внезапно ее надели на тоненький шампур, проколов сквозь сердце. Удивительно, как точно попали – ровно в серединку. Шампур раскален, наверное, добела. Боль распространилась по телу мгновенно. Ни рук, ни ног, ни пальцев, ни глазных век она уже не чувствовала. Все залило расплавленной нестерпимой болью. Она теперь состоит только из боли. Интересно, дышит она или нет?
«Мистер Майкл Чайка приглашается в зону ожидания главной арены», – услышала Нина. Это по местному радио объявляют? Раз слышит, значит, жива. Или… необязательно?
Как же она сразу-то не догадалась? Боль – это она, Нина, и есть. Это ее новое состояние. Мишенька, не пугайся! Бедный мальчик. Господи, какие у него глаза. Мишенька, да не пугайся ты так, это же всего лишь боль. Как бы ему эту мысль передать? Говорить не получается. Забыла, что нужно делать, чтобы был звук…
«Мистер Майкл Чайка приглашается в зону ожидания главной арены немедленно».
По местному радио объявляют. «Немедленно». А Мишенька еще здесь. Почему?!
