Нежный лед - страница 23

«Мистер Чайка должен прибыть в зону ожидания главной арены немедленно».

Положил он на вас. Он мать в таком состоянии не бросит.

– Ты почему до сих пор здесь?! – Лариса не верила своим глазам. – Я тебя по всему дворцу ищу! На скандал нарываешься?

– Я «Emergency» жду.

– Что с мамой?!

– Ей внезапно стало плохо. Я никуда не пойду.

– Иди на лед! С мамой я побуду…

Майкл не реагировал. Стоял, согнувшись, над Ниной.

– Беги на лед немедленно! – Лариса кричала. Ее фальцет срывался, а потому был еще противней.

Майкл не двинулся с места.

– Послушай, – вдруг Лариса заговорила медленно и внятно, – еще минута – и прощай чемпионат. Она потом тебя же и упрекнет. Скажет, что повод нашел, чтобы отлынивать.

Как еще можно его ударить? Побольней, чтоб этот малолетний идиот очнулся?

– Мать всю жизнь на твою карьеру положила! Ты ее мечту топчешь. Нина тебе трусости не простит… Ми-и-иша! Опомнись, беги на лед! Клянусь тебе, я ее одну не оставлю, «Скорой» дождусь!

Лариса вытолкала Майкла из гардеробной. Это уже было возможно. Он уже не сопротивлялся.

Музыку для короткой программы посоветовала Нина – адажио из балета Арама Хачатуряна «Спартак». Клаудио сначала протестовал. Ему казалось, что тот ясный восточный колорит, который присутствует в этой музыке, подчеркнет его, Клаудио, близость к Востоку. Напомнит кому не надо о его азербайджанском происхождении, притушив тем самым французский шарм осмысленно построенной биографии.

Он талантливый хореограф, а люди станут думать, что его новая композиция только потому и хороша, что она на восточную музыку… Ни фига! Клаудио на любую тему талантлив! Чукотский народный танец в короткую программу не желаете перепереть? А что? Вполне себе канадская идея. Как там местные канадские чукчи называются? Инуиты? Инуэты? Ставим номер под названием «Минуэт для инуэта»! Шутка.

Нина подарила Клаудио диск с адажио из «Спартака». Просила еще раз подумать, послушать в машине.

– Окей, Нина. Я обещаю, что прослушаю дважды.

На следующий день он принес диск на тренировку. Пускай будет Хачатурян, раз Нине хочется. Красиво, черт подери! Можно такое изобразить на льду… У Майкла хорошие руки. Это важно. Подчеркнет психологичность музыки.

Нина, узнав о скором решении Клаудио, усмехнулась. Ах ты… француз французович, лицо кавказской национальности. Догадался, о чем музыка? Узнал? Ну то-то же.

На литавры был положен тройной аксель – фирменный прыжок Майкла. Он получался у него, во-первых, вполне сносно, во-вторых, почти всегда.

Очень сложный и престижный элемент. Можно сказать, знаковый.

Адажио Хачатуряна зазвучало над большой ледовой ареной. Адажио Нининого счастья. Лариса повернула выключатель местного внутреннего радио на максимальную громкость – хоть слышать то, что там, на арене, происходит.

Какая нелепость! С Ниной всегда так, обязательно какая-нибудь неприятная неожиданность. Нина не просто не умеет – она не хочет быть счастливой! Какая-то в ней упертость, упрямство какое-то фанатичное. Из таких, наверное, в свое время получались пламенные революционерки или преданные сталинистки. Большевички-подпольщицы. Если поменять знак на противоположный, получится диссидентка – революционерка советского застоя.

Лариса не любила принципиальных. Когда-то она тоже была и юной дурой-пионеркой, и хорошей девочкой-комсомолкой. С годами, с несчастливым замужеством, но главное, с появлением в ее жизни Клаудио фальшивая идеологическая ерунда стряхнулась с ее вывернутой наизнанку души. Ее изувеченная совесть разогнулась и оказалась стройной, ясной и чистой. Лариса, простая женщина, хочет простого счастья и достойна его! Нинины упреки, немые или озвученные, казались теперь брюзжаньем настоятельницы расформированного монастыря.