Мать заклинала его: «Stay away from Russians!» Он ее требование проигнорировал, и мать убили. Эта женщина – русская, наверняка она что-то знает. Иначе… Какая ей разница, уже похоронили или еще не похоронили?
Майкл молча посторонился, пропуская незнакомку в дом. Она вошла, кинула куртку на пол и, ни слова не говоря, скрылась в туалете вместе с дорожной сумкой. Как она узнала, где туалет? Обычно люди спрашивают где, путают дверь в бейсмент с дверью в туалет.
Пустила воду из крана на полную мощь. «Стены забрызгает, – подумал Майкл. – Мать бы этого не одобрила».
В туалете тетка просидела минут двадцать. Аксель поднялся, подошел к теткиной куртке, стал подробно нюхать. Когда непрошеная гостья вышла из уборной, громадный пес, мамин любимец и защитник, вяло, но приветливо замахал хвостом и, словно кошка, потерся головой о теткины ноги, лизнул ей руку. Майклу стало противно. Предатель Аксель. Бабник! Женский запах любит…
– Я тебе сейчас такое расскажу, что ты мне не сразу поверишь. Поэтому… пошли на кухню, ладно? Я надеялась на похороны успеть и прямо с автобуса – к тебе. Пожрать не успела.
Тетка вошла в кухню и стала там орудовать, не спрашивая ни разрешения, ни что где лежит.
Лысенкову из Москвы позвонил прямой и непосредственный начальник. Лысенков и сам собирался звонить и докладывать о случившемся, но его опередили. Это вроде как нехорошо. Ну, как вышло. Рассказал о встрече с кадыкастым хмырем в Монреале. Если б Майкл Чайка не стал чемпионом мира, если б во время его выступления не померла Нина Чайка, если б померла, но не на руках у Лысенкова, не о чем было бы и говорить! Но сложилось так, как сложилось. Теперь приходится и говорить, и слушать. Точнее, выслушивать, будто в чем-то виноват.
– Вообще, Коленька, резюмируя случившееся, хочу тебе сказать. – Начальник (именуемый в «нежных» лысенковских думах о нем «не посредственный», в комплиментарном раздельном написании) не был старше Лысенкова, но говорил ему по-отечески «ты» и охотно ругался матом. Это было в моде. Сейчас мата не было, Лысенков напрягся. – Вообще, Коленька, есть два принципа, которые очень помогают в жизни, – «не посредственный» издал странный поскуливающий звук, видимо зевнул, – не нервничать и не болтать.
– Так я же и не… – начал было Лысенков, но услышал в ответ легкий детский мат и обрадовался.
– К тебе ни малейших претензий. Все в порядке с тобой, понял?
– Понял.
Командировка в Канаду, долгожданная и сулившая море удовольствий, на деле обернулась сплошной нервотрепкой. Кроме естественного напряга с родным начальством, жить Лысенкову мешали неродные журналисты, то есть не российские, а всяческие иностранные. За последние два дня он дал шестнадцать интервью! Канадской полиции, слава богу, он не был интересен. Там все-таки профессионалы сидят, убийство от естественной смерти как-нибудь отличить способны. Зато для журналистов он, Лысенков, откровенная нажива, точнее, наживка. Сажай его на крючок, то есть в кадр или на газетную полосу, и ловись рыбка зрительского внимания, большая и маленькая. Вот он, человек, который последним видел Нину живой!
Все, баста, больше он ни одного интервью не даст. Шеф сказал, можно расслабиться, значит, можно расслабиться. Например, спуститься сейчас в гостиничный бар и элементарно надраться! Не до потери сознания, конечно, а слегка. Для здоровья и удовольствия.
