– Ладно, – сдалась, зная, что правый Хельги. – Подожду.
– Не веришь мне? – Тихий смотрел хмуро, во взоре пламя занималось. – Чтоб знала ты, через тебя я жив. Пока думал, что сгорела, себя казнил. Раска, какая б ни была, но ты моя ближница. Оберегать стану, как сестру, пока дышу. Вот тебе слово Хельги Тихого.
Раска открыла рот говорить, да замялась. Чуяла, от сердца дает зарок, с того и сама правду молвила:
– Олег, поверю. Ты ж вернулся, как и сулил. Стало быть, дорога тебе, – в глазах слезы закипели, но не пролились: Раска давно уж плакать перестала, знала, что мокрядь делу помеха, а не подспорье.
– Жди тогда, татева дочка, – ухмыльнулся глумливо. – Раска, вешенские говорили, что пригожая ты. Врали, поди? Мордаха у тебя, аж смотреть боязно. Чем мазала?
– Глиной, – хохотнула. – Свекровь насоветовала.
– Свекровь, значит. Вместе бежали?
– Нет. В лесу разошлись.
– Ладно, до Новограда далече, еще наговоримся. Тише тут будь, схоронись.
– Олег, погоди, – полезла за пазуху достала резану. – Возьми на торгу суму кожаную, да побольше.
– Спрячь, глупая. Принесу тебе суму. И вот еще, Раска, зови меня Хельги. Рано пока Шелепом объявляться. Разумела?
– Ладно, – кивнула. – Но и ты уж перестань мне указывать. Ты как свёкор мой – сюда ходи, сюда садись. Не за тем из дому бежала.
– Вон как, – хмыкнул. – Добро, но тогда уж не чуди.
И пошел меж сосенок, а вскоре и скрылся из виду.
Раска обождала малое время, прошлась туда-сюда, а когда разумела, что одна, скинула надоевший кожух и тяжелый горб.
– Велес, снова благо тебе. Прими не побрезгуй, – взяла из котомки снеди и пошла в темень лесную*.
Там выбрала низинку, походила противсолонь*, славя скотьего бога, да и оставила под кустом требу свою немудреную.
Потом уж на светлом бережку скинула старую поневу и в одной рубахе вошла в воду. Студеная быстрая река приняла ее радостно: не сволокла течением, не обрызгала против воли. Покачала на малой ласковой волне, подарила песочка белого, каким Раска терлась долгонько, смывая дорожную пыль и грязь.
Костерок запалила наскоро: обсушиться, косы сметать. Согрела ножки, помыла поршни, надела чистого, какое сыскала в тюке на горбу. Кожух грязный вытрясла, свернула про запас. Расправила поневу ненадеванную, полюбовалась вышивкой на рукавах новой рубахи: узор вдовий сама выводила перед зимой, ровно через седмицу после смерти мужа.
Котомку перетрясла, снеди, какой осталось, съела, а вот с серебром заминка случилась: Хельги-то поверила, но с опаской, с того увязала ногаты поплотнее, спрятала в мешок на самое донышко. Гребень убрала, рубаху, в какой купалась, высушила, и тоже прибрала. Потом уж и села дожидаться сумерок, а вместе с ними и Хельги Тихого.
От автора:
Темень лесную - светлых богов славили днем при свете солнца, темных - ночью или в тени. Велес - главный славянский бог земли, воды, скота и подземного мира. Подземный мир - темный.
Противсолонь - против часовой стрелки или против хода солнца от востока к западу. Посолонь - по часовой стрелке или по ходу солнца от востока к западу
5. Глава 5
– Ньял, вернусь вборзе, – Хельги сбежал по сходням. – Не один.
– Твой гость – мой гость, – высокий варяг улыбался. – Хельги, тут по течению видал ладью, на боковине знак Хороброго. Ты понял?
– Где? – Тихий остановился, нахмурился.
– У Осок. В протоке встали, как псы попрятались. Покрыли позором Хороброго. Хельги, а этот Водим смелый был. Молодой совсем, а не испугался пойти против Рюрика.
