Я даже не удосужилась спросить: если не гемангиома, то… что? Мне кажется, появление слова «онколог» в нашем диалоге и без того уже ответило на мой несостоявшийся вопрос. Но я сохраняла остатки надежды.
Оставив Олесю в детском саду, я записалась на следующий день к онкологу и поехала на работу.
По дороге в моей голове возникло воспоминание: декабрь 2019 года, ночь. Олеся просыпается с громким плачем. Я пытаюсь ее успокоить около получаса или часа. Ей были не свойственны длительные истерики, очевидно, ее что-то беспокоило. Мы дома одни. Не нахожу другого решения, кроме как вызвать «скорую». Судя по Олесиным движениям, ее беспокоит живот. «Скорая» приезжает достаточно быстро.
На осмотре Олеся уже более спокойна. Фельдшер говорит, что хорошо бы сделать УЗИ брюшной полости в больнице, ребенок маленький, мало ли что, вдруг заворот кишок или другое опасное состояние. Нас привозят в больницу и осматривают. На УЗИ не находят никаких отклонений, но врач замечает нечеткое образование в печени размером 1,2 см на 1,2 см. Долго водит аппаратом и пишет в заключении: «Образование в печени?.. Рекомендована консультация онколога…»
Около четырех-пяти часов утра нас отпускают домой. Отправляю заключение педиатру. Буквально за два месяца до этого мы проходили плановый осмотр, который положено проходить по достижению ребенком годовалого возраста, УЗИ брюшной полости было без новообразований. Педиатр рекомендует сделать еще одно исследование, подозревает ошибку дежурной больницы. Мы едем в платную клинику на следующий день с запросом хорошо осмотреть печень. Специалист УЗИ смотрит, делает заключение, что патологий нет, орган чистый. Мы выдыхаем: три заключения, из них два чистых. Педиатр подтверждает свое предположение об ошибке.
До этого у нас уже была подобная история в семь месяцев, когда Олесина голова в обхвате оказалась больше возрастной нормы. И специалист УЗИ поставил гидроцефалию, в простонародье – «водянку». Но невролог попросила переделать обследование у конкретного специалиста, который ничего критичного не увидел. Мы были под наблюдением, раз в месяц делали УЗИ и ходили к неврологу, пока диагноз не сняли и не признали обхват Олесиной головы физиологической нормой. Все это было примерно в ноябре 2020 года.
Убедившись, что аппараты УЗИ могут врать, а врачи ошибаться, мы жили себе дальше, забыв обе эти истории. Жили до 3 ноября 2021 года, когда я поняла, что самым верным, скорее всего, было именно то незапланированное ночное УЗИ.
Это был последний рабочий день перед выходными. Целых четыре ноябрьских выходных дня. На работе я чувствовала оцепенение от новости. Я уже успела поискать в интернете информацию, там говорили о гепатобластоме, детском раке печени. Немного почитала про нее: лечится, и хорошо. Но тревога не отпускала, мне хотелось ясности.
Коллеги спрашивали, не случилось ли что-то у меня, и я поделилась, получив порцию сочувствия и поддержки. Меня просили сообщить, что скажет онколог.
Надо сказать, в таком состоянии работа очень даже спасает. Хоть ты и нервничаешь, тревожишься и находишься в напряжении, переговоры идут эффективно, на лишние разговоры не переключаешься. Сама работа не приносит удовольствия, но помогает отвлечься и немного купировать эмоции.
Мне было страшно, я совсем не понимала, что меня ждет дальше, а коллективная фантазия на эту тему больше пугала, чем поддерживала. Но работа – все же
