Днем он приготовил еду, навел порядок в своей маленькой квартирке, а вечером вышел прогуляться по парку.
Жухлые листья скрипели под башмаками. Моросил мелкий холодный дождь. А может быть не дождь, а первые хлопья снега не долетали до земли, таяли, ветер швырял их за ворот теплой форменной куртки, в лицо, а уже оттуда каплями они текли по щекам. Но капитану было не до капель, ветра, дождя, осени. Томило бездействие. Привык он к ежедневным выездам на место происшествий, распутыванию сложных дел, обсуждению с криминалистами улик, нескончаемой текучке.
Он шел, вспоминал последний сон и не мог его разгадать. Ворчал на себя:
– Что же я за опер, если не могу расшифровать сон. Какой-то Чернышевский – не знаю, что делать.
В лужах отражались светильники с выбитыми ламами. Желтое колесо на небе, было, должно быть, единственным, чего пока не смогли украсть ни жековские труженики, ни охотники за ржавым металлом. Капитан усмехнулся и подмигнул луне. Подумал: «А может разоблачением жековских махинаций заняться? Или ещё чем подобным». Но мысль эту отложил подальше. Не по душе ему, оперативнику, были такие дела, да и не любил он их разгадывать. Так сказать, не его профиль. Хотя в молодости начинал службу именно с этого.
Был Куренков по натуре стоиком, хотя, должен заметить, что слова такого не знал и не читал про это. Спокойно приняв пенсионную данность, постоянно размышлял, чем теперь ему свыше предписано заниматься. Не по мелочам, а всерьез. Пока для него вопрос был открытым.
Удивительно, но он любил такую погоду. Любил пустые улицы, дорожки без бегунов не то за здоровьем, не то от него, без мамаш с колясками. Без граждан, которых выгуливали на поводках собаки.
В конце аллеи показалась фигура. Туча прикрыла луну и кто там, мужчина или женщина, Куренков разглядеть не сумел. Они сближались и, когда луна осветила парк, оказалось, что к нему подходит женщина. В темном плаще. С зонтом. Куренков, человек общительный, улыбнулся и сказал:
– Милая дама, вам не страшно в столь позднее время гулять по заброшенному парку, пристанищу хулиганов и бандитов? Опять же одичавшие собаки могут напасть.
– Вот и проводите, – ответила женщина, усмехнулась и добавила, – или страшно?
– Конечно, страшно, – не растерялся он и отдал честь: «Капитан Куренков. Патрулирую периметр парка».
– А где же ваш корабль, капитан?
– А я сухопутный капитан. – Куренков состроил тоскливую физиономию. Мне корабль не положен.
Дама засмеялась:
– Тогда пойдемте. Я правильно понимаю, что капитаны не плавают а ходят?
– Так точно, именно ходят.
Вдруг их обогнал, неизвестно откуда взявшийся самокат с электромоторчиком и приваренным сидением. Наушник, бодро горланил:
«Не надо печалиться – Вся жизнь впереди
Вся жизнь впереди – Надейся и жди!
Седок, видать, заснул или отрубился. Устройство, вопреки законам равновесия не падало, а ехало само.
Куренков успел отдернуть даму и они не попали под колеса.
– Как вовремя я вас встретила. Вы меня спасли.
– Не надо печалиться – вся жизнь впереди… – пропел в ответ Александр Иванович голосом из наушников.
Оба рассмеялись.
Дама протянула капитану руку и сказала:
– Татьяна Алексеевна.
Куренков приосанился, состроил серьезную физиономию:
– Я так и подумал. Представляюсь по случаю знакомства и вашего спасения – Александр Иванович, для вас Александр, а еще лучше Саша.
– Тогда я для вас Татьяна.
Это маленькое событие мгновенно сроднило их. Они почувствовали, будто знакомы с детства, но так случилось, что давным-давно расстались, а теперь встретились и надо рассказать, обязательно рассказать, обо всем, что случилось. С того времени, до самых последних дней. До этой встречи и даже про саму эту встречу.
