Птичка рвано выдыхает и качает головой:
— Да пусть. Пусть с тобой остаётся всё, во что ты там веришь и что ты там напроверял. Пусть! От меня отстань, главное. И всё. Что тебе от меня нужно? Ты подумал, что у нас отношения? У нас их нет. Мы дружим. Прикинь, такое бывает. Приехал отвадить меня от своего друга? Ой ли? В этом и есть весь ты. Прикрываешься благородными мотивами и творишь всякую дичь. Считай, что твоя миссия окончена. Я шлюха. Я последняя блядь. — говорит с каменным лицом. — Ты знаешь. Я знаю. Илья знает. Все всё знают. Ты свободен. Уезжай.
Я теряюсь. Я многого ожидал от этого разговора, но точно не этого. В какую игру она со мной играть вздумала?
— Настя права, Олег. Тебе лучше уехать. Подумай об Аглае. Ты очень не вовремя начал выяснять отношения с бывшей. У тебя свадьба через пару недель. Не надо. — Борисов явно подыгрывает птичке. Это вызывает подозрения.
— У меня нет секретов от своей невесты. — ровно проговариваю я. — А вот у вас, кажется, секреты есть… — смеряю этих двоих подозрительным взглядом. — Что происходит?
— Олег, твою мать! — выкрикивает она. — Столько лет прошло, ты меня находишь, второй раз приезжаешь к моему дому, ищешь со мной встречи, чтобы спросить: «Что происходит?»? Это не со мной, а с тобой что-то происходит! Ты невменяемый? Окончательно умом тронулся?!
Подозрительность только усиливается. Меня хотят спровадить. Это очевидно. Но их настойчивость явно чем-то продиктована. Страхом?
Как нельзя вовремя вспоминаю о небольшой детали, которая затерялась в рассказе Димы этим утром:
— За кем ты вчера заходила в детсад? Что за ребёнок с тобой живёт?
Мне кажется, птичка перестаёт дышать. Зависает, безвольно уронив вдоль туловища руки. Она отмирает настолько быстро, что я невольно начинаю сомневаться, а не показалось ли мне, что она выдала именно эти эмоции.
— Я не знаю, кто за мной следил, но ты можешь его уволить. Со мной живёт не ребёнок, а супружеская пара с ребёнком. Иногда я его забираю из сада. Что дальше? — она говорит ровно и размеренно, что наталкивает на противоположные мысли.
— Не знал, что у вас здесь коммуналка. — хмыкаю и протягиваю Илье руку. — Ладно, до встречи. Мне здесь больше делать нечего.
Прощаюсь с Борисовым, киваю Насте на прощание, сажусь в машину и, дождавшись, когда мы свернём на соседнюю улицу, резко поддаюсь вперёд:
— Дима, спрячь где-нибудь машину. Проулок, посадка, я хер его знает. Нас не должно быть видно. Только далеко не отъезжай.
Иногда мне кажется, что Борисов излишне оптимистичен и романтичен. Даже Сашка постоянно твердит, что возврата к прошлому нет и мне стоит опасаться отца своего ребёнка, а вот кум… Не знаю, чего он ждал… Думал, я брошусь Олегу на шею, мы обнимемся, он узнает, что у него родился сын, вместе поплачем и уйдём, взяв Кирюшку за руки, в счастливое и светлое? Отчитал меня, как девочку, как школьницу. За трусость, за страх, за несдержанность. Можно подумать, что ему не прилетит ответка от Зверева за то, что тот столько лет хранил мою тайну. Откуда эта смелость? Да и потом, не так уж я и боюсь Олега. Я просто не понимаю, зачем идти на войну, если её можно избежать. Зверёныш услышал, что хотел: его друг в безопасности, точнее, кошелёк друга в безопасности, а я… а я шлюха. Всё. Он потерял всяческий интерес к моей персоне. Можно потихоньку выдыхать и готовить себя к возвращению в нормальную жизнь.
