Читать онлайн Марина Ковалёва - О жителях провинции

В старой части большого города, где ширина улиц предполагает всего лишь разъезд двух экипажей, где толщина стволов и кроны деревьев указывают на вторую сотню лет их житья-бытья, а все дома в один–два этажа, в этой части города появился частный музей. Супруги, купившие исторический особняк под свои коллекции, ещё не определились с его названием. Мужу нравился вариант «Львиный дом» или «Тихая вилла», потому что каменную арку ворот венчала маска льва с яблоком в зубах – символ молчания. Хозяйке хотелось назвать особняк «Виллой роз», хотя во внутреннем мощёном дворике розы можно было разместить разве что в кадках. Ещё обсуждались названия «Галерея Р-ских» – по фамилии хозяев, или же «Нескучный дом» – так как предполагалось проводить там вернисажи и музыкальные вечера. Так или иначе, но музей, не обретя пока своего имени, открылся. Были приглашены знакомые хозяев и знакомые знакомых.

В назначенный день гости поднимались по старинным чугунным ступеням крыльца и давили кнопку звонка под видеокамерой. Тяжёлую дверь им открывала помощница хозяйки, щуплая бесцветная женщина в белой блузке, и приглашала войти. А в холле гостей встречала сама Лада Владимировна, высокая, красивая, в чёрном платье в пол и массивной серебряной гривне в этническом стиле на шее.

Некоторое время толпа приглашенных прогуливалась в первом небольшом зале, обставленном резной антикварной мебелью, с пианино в углу, увешанном гравюрами и старинными фотографиями с видами городов. Затем помощница пригласила всех пройти во второй зал, где Лада Владимировна снова приветствовала своих гостей, обступивших её плотной подковой. Она произнесла краткую речь о своём музее, понятную посвящённым, прерываемую то смешками, то аплодисментами, особенно при словах о «перекосах судьбы» и о том, что «свои желания надо отправлять в космос, и он ответит».

– А теперь – торжественно объявила она, – предлагаю начать осмотр с экспозиции, предоставленной нам дружественной галереей «Точка». Здесь присутствует хозяин галереи Борис, как всем известно, он поклонник современного искусства.

Мужчина в галстуке-бабочке и модных очках с круглыми стёклами слегка раскланялся на все стороны, и присутствующие начали спускаться в подвал по кованной винтовой лестнице.

Под кирпичными сводами полуподвала Борис первым делом привлёк внимание публики к арт-объекту в центре зала. Масса палок, досок, источенных морем коряг и щепок низвергалась сверху вниз, слегка изогнувшись наподобие волны. В разных местах конструкцию скрепляли ржавые металлические скобы, обрывки цепей и проволоки. Композиция называлась Deleted Data и символизировала «удалённые данные». Арт-объект произвел на зрителей двойственный эффект.

– Бли-и-и-н, клёво! – выразила своё мнение молодая часть аудитории. Те же, «кому за сорок», отмолчались. Когда Борис сообщил, что некая комиссия разрешила установить «удалённые данные» на газоне перед его галереей, мужчина в задних рядах, с подкрученными по-казацки усами, тихо проворчал:

– Ну, если сие изделие оплетёт плющ, будет ничё так…

Затем Борис вывел за руку из толпы рыжеватого парня с острым голубоглазым взглядом:

– А вот наш «баснописец» Крылов, правда, ещё не дедушка! О своих картинах пусть расскажет сам автор!

– Мои картины открыты для интерпретаций, – скромно улыбнулся художник. Толпа развернулась к висящим по стенам картинам большого формата, написанным в густой сочной гамме. На всех полотнах изображались толстые петухи и куры. Показанные при низкой линии горизонта, они производили солидное впечатление. Их важное шествие, совещания под забором, заседания на насестах удивительным образом напоминало человеческое общество. Гости вынули смартфоны и с явным удовольствием начали фотографировать творения Крылова.

– Здесь целый мир! – резюмировала осмотр Лада Владимировна, – А теперь пройдёмте к собранию нашего …..ммм …….эээ, – она запнулась, но потом с многозначительной улыбкой произнесла: – …землепроходца Валерия!

– А ты шо, это тоже раскопал? – спросил носитель казачьих усов у плотного мужчины с волосами, стянутыми на затылке в хвост. Валерий единственный из всех мужчин был в толстовке и камуфляжных штанах.

– Не-а, я на копы уже полгода не ездил, – ответил тот, не вынимая рук из карманов штанов, – А это – моя вторая страсть, ты просто не знал. Недавно успел наличники содрать с одного деревянного домика. Но ветхи-и-ие! Надо повозиться малость, подлечить. Жаль, отсыпку на чердаке не успел прозвонить, завалили домик. Крыльцо у Лады заметил? Это я ей привёз! Литейный завод фон Штилера! 1906-й год!

Тем временем гости бродили во второй части подвала, усеянной точечными светильниками. Здесь вдоль вычищенных кирпичных стен на специальных скобах располагались кровельные черепицы с клеймами различных старинных производителей. В стойках стояли старые парадные двери, в рябой чешуе отставшей краски и древних трещинах. На иных дверях в переплётах сохранились квадратики стёкол, на других – дверные звоночки «Прошу повернуть», похожие на велосипедные, на третьих – почтовые щели с медными накладками «Для писемъ и газетъ».

Прехорошенькая молодая женщина тут же стала позировать на фоне то одной, то другой живописно потёртой двери. Её услужливые подруги старательно снимали её, одна – дорогой профессиональной фотокамерой, другая – на смартфон. Получив назад свой телефон, красавица выложила фото в популярную соцсеть, где у неё были тысячи подписчиков. «Интересное место. Всё нужно разглядеть, понять, почувствовать» – подписала она, нисколько не сомневаясь, что до конца дня под снимками появятся сотни «лайков». И действительно: «маленькое чёрное платье» как нельзя лучше демонстрировало её фигурку. Но не только хорошим телосложением, ямочками на щеках и прекрасным цветом лица привлекала она внимание. Выпускница консерватории обладала нежным лирическим сопрано и имела успех в местном обществе. Благодаря своему обаянию и энергии она вошла в моду, и её участие в приватных культурных мероприятиях стало признаком хорошего тона. Свои сообщения под фото она помечала хэштегами «радость», «вдохновение», «искусствопения», «Вика-птичка» и тому подобным. Её свиту составляли скрипачка Алёна и фотограф Анжела. Анжела обеспечивала Вике портфолио прекрасных портретов, фото-отчёты с концертов. Скрипачка Алёна иногда уставала от Викиной самовлюблённости, но позволяла себе шутливо обозвать её «Вичкой-певичкой» лишь в разговорах с собственной мамой. Пробивная способность Вики и её умение нравиться публике приносили свою долю известности и новые предложения и Алёне с Анжелой.

Хозяин черепично-дверной коллекции Валерий вместе с усатым приятелем вернулся наверх в зал, беспечно оставив зрителей без своих увлекательных рассказов. Там уже распоряжался Игорь – супруг Лады Владимировны, импозантный статный мужчина в голубом костюме и сизом шёлковом шейном платке.

– Алла Петровна, Ваша коллекция уместится на перилах лестницы? – обратился он к худощавой подтянутой седой даме.

– Для самого интересного – места хватит, – кивнула Алла Петровна, – внучка мне сейчас поможет.

Длинноногая девочка лет четырнадцати, в крошечной клетчатой юбочке и чёрных гольфах выше колен, с бархатными кошачьими ушами на макушке, поднесла ей коробку. Алла Петровна принялась вынимать и распределять на кованых перилах вышивки.

– А как звать внучку? – спросил Валерий.

– Маша, – коротко ответила девочка.

– Вот имя хорошее! Наше! – воскликнул усач, – А моя невестка неделю назад двойню родила. Назвали Елисей и Есения. Я говорю сыну: назвали бы в честь дедов, Василием, как меня или Сергеем, как другого деда. Как бабок – Валентиной, Людой! Так нет же – чего придумали! Вот не привыкну никак! Буду пацана Лёхой кликать, а девочку – Ксюшей…

– Поздравляю с прибавлением, – откликнулась Алла Петровна и, воспользовавшись тем, что мужчины отошли, стала тихо выговаривать внучке:

– Почему ты оделась не так, как я просила? Ну что за вид? Переступая порог этого дома, ты обязана выглядеть, как барышня!

Сама Алла Петровна в кружевной блузе с брошью-камеей под горлом и строгой длинной юбке выглядела как стародавняя дворянка.

– Не буду, что за отстой, бабушка! – фыркнула Маша, – Ты забыла, что сегодня в хобби-центре начинается продажа новой манги? Там все наши соберутся, а я оденусь, как будто совсем не шарю?!

Они обменялись сердитыми взглядами одинаковых карих глаз.

– Ну, хоть ушки временно сними, – примирительно прошептала Алла Петровна, – у меня скачет давление, мне будет нужна твоя помощь…

Девочка нехотя вытащила из волос ободок с кошачьими ушами и сунула его в чёрный рюкзак, усеянный значками – пуговицами.

– Не стану я здесь долго торчать, – проворчала она.

 Между тем из-за ширмы в углу зала Игорь и Валерий вынесли столик, а Василий выложил на него из большого кофра ножи и кинжалы. Отдельно на дубовый спил были положены две скрещенных шашки. Вернувшиеся из подвала гости окружили стол, завороженные разнообразием и красотой ножей. Рукояти из рога, карельской березы, ореха, и даже ножек косули с нежной рыженькой шерстью и раздвоенными копытцами… Грозные лезвия с зазубринами, гранями, бороздами или же благородной гравировкой… Василий отпускал лишь краткие замечания: «пластунский нож», «якутский нож», «морской кортик 50х годов», «охотничий нож», «кавказский кинжал 19го века», ревниво поглядывая, если кто-то брал нож в руки. Затем зрители отступили от стола, а Василий встал перед ними, взяв в каждую руку по шашке. Опустив голову, он постоял так и вдруг запел изменившимся, сильным хрипловатым голосом. Вечная удаль и вечная обреченность сливались в вольном напеве, и слова были тоже вечные: степь, ворон, конь… Оборвав на высокой сиплой ноте припев «Ой-да-а, о-о-ой…», он начал вращение шашками. Рукояти ловко прокручивались в ладонях, клинки летали над головой, плечами, за спиной, создавая вокруг Василия остро – сверкающую сферу. Закончив фланкировку, он вложил шашки в ножны и снова вернул их на дубовый спил. Публика разразилась аплодисментами.

– А теперь приглашаю всех познакомиться с уникальным собранием народной вышивки, которую собрала Алла Петровна, сама мастерица–вышивальщица, – позвала своих гостей Лада Владимировна. Все подошли к развешанным по перилам вышивкам.

– Я потратила на поиски почти 30 лет, – начала Алла Петровна. – Но не только сама вышивка интересна для меня. Я всегда старалась узнать историю каждой вещи, что бывало очень затруднительно. Вот Машенька может подтвердить, – указала она на свою внучку.

– Да. Однажды бабушка взяла меня в одну поездку, – заученно начала девочка. – Мы приехали в посёлок к очень старой бабуле. Она была очень подозрительная, сразу спросила «А грОши дашь?» и только тогда пустила нас в дом. Моя бабушка поняла, что рушник очень старинный. Но когда она стала расспрашивать старушку, та вдруг рассердилась и закричала «На шо тебе знать?».

Все заулыбались. Алла Петровна с воодушевлением продолжила:

– И всё равно, каждая вышивка – говорящая! Виноград вышивали на свадебных рушниках, как пожелание богатства и плодовитости. Незамужние девушки, готовя своё приданое, вышивали маки, а замужние уже могли изображать розы. По изнанке видно неуверенную руку начинающей вышивальщицы, ведь собирать себе приданое начинали девочки с 12 – 13 лет. Или же небольшие огрехи с изнанки хорошей работы могли говорить о проблемах со зрением, значит – вышивальщица была уже в возрасте…