– А ну, поприветствуй командора, грязная скотина, – свирепо рыкнул тюремщик и врезал пленнику кулаком по уху.
И каково же было его удивление, когда узник, измученный сырой и тёмной, полной червей и мух камерой, вдруг медленно поднял голову, оскалился и процедил:
– А, Хиггинс. Ну, конечно... Кто же ещё, как не гончая псина Хиггинс, может мною интересоваться?
Предчувствуя, что после таких слов кулак проедет не только по уху, но и голове, и не только кулак, пленник зажмурился и втянул голову в плечи. Но удара не последовало. Сидевший в кресле и вдумчиво смотревший перед собой командор Хиггинс еле заметным жестом остановил попытки тюремщика ещё раз проучить наглеца, а затем поднялся и вышел из-за стола.
– Оставьте нас, – бросил он охране.
– Мы будем за дверью, – промямлил детина, жалея, что не удалось лишний раз размяться.
– Ты не боишься меня, Хиггинс? – съязвил до сих пор стоявший на коленях заключённый. – Во время нашей последней встречи ты дрожал, как рваная майка на ветру. Что если сейчас, когда мы с тобой вот так один на один, без твоих шестёрок, я тебя придушу?
– Ты этого не сделаешь, – спокойно ответил командор и, не торопясь, приблизился к пленнику. – Я знаю, как вяжет руки главный тюремщик. Такого узла ты вовек не распутаешь.
– Моряк, который всю жизнь вязал узлы на судах, будь то дырявое корыто или быстроходный бриг, да не справится с трухлявой верёвкой? – усмехнулись в ответ.
– Пират, – поправил Хиггинс. – Пират, а не моряк. Вор, убийца, предатель и просто мерзкая тварь. Вот ты кто. Но не моряк.
– Меня зовут Левассар, – облизнув сухие губы, вымолвил тот.
– Твоё имя мне известно, – равнодушно бросил Хиггинс. – Как и имена всех остальных.
Командор быстро прошёл к окну, дёрнул в сторону штору и кинул:
– Смотри, Левассар, смотри. Вон твой боцман Марио, у него до сих руки в крови. Вон рулевой и матросня. Все передушили сотни людей и пустили на дно десятки кораблей. Вон даже юнга Эрик, которого ты ночами заставлял перерисовывать тебе карты и таскать в каюту дешёвое пойло, и скоро он тоже будет болтаться на виселице. Сколько золота он успел унести от умирающего Джоуи, вместо того чтобы помочь ему?
Связанный пират посмотрел в окно. Виселица и стоявшие в линию бывшие члены команды были видны ему отчётливо. Казалось, протяни руку и коснёшься задорного вихра Эрика. Но руки никак было не вытащить, и Левассар, хитро прищурив глаза, лишь сухо спросил:
– Чего ты хочешь?
Хиггинс резко развернулся.
– С чего ты взял, что я что-то хочу?
– Я знаю тебя, Хиггинс, знаю не первый день. Если бы ты хотел их повесить, ты сделал бы это сразу. А ты ждал меня... Значит, тебе что-то нужно. Говори, а я подумаю.
– Где золото? – взволнованно спросил командор. – Скажи мне, где золото, и я отпущу Эрика.
Левассар сглотнул.
– Плевать я хотел на Эрика. Сколько учил его – он до сих пор не отличает юферса от талрепа. Вешай мальчишку – ему поделом.
– Скажи мне, что ты хочешь, и я дам. Мне нужно лишь то золото взамен.
– Золото мёртвых королей, – Левассар хищно оскалился. – Я так и знал, что ты его не нашёл. Иначе зачем я тебе живой сдался? Не лезь к этому золоту, Хиггинс. Ты разве не слышал древней легенды? Тронешь золото – и мёртвые короли восстанут. А в их главе и сам дьявол.
– Ты запускал свои грязные лапы в то золото сотни раз, и короли не восстали, – взъелся командор.
– Тысячи раз, – ядовито смеясь, поправил Левассар. – Просто у меня был ключ, а у тебя его нет. И никогда не будет. Как не будет и сына.
