Образование в США и новаторская роль филантропии - страница 8

Есть ли в этом руководимом и финансируемом государством процессе реформирования школ место для филантропии, даже столь мощной и активной как американская? – может спросить удивленныйчитатель, раздосадованный к тому же довольно затянувшимся авторским обзоромэтого процесса. Как показывает история филантропии в этой сфере – об этом уже упоминалось в начале обзора – она выполняет здесь ряд функций, осуществляемых то одновременно, то последовательно, а то и вперемежку: инноватора, отбирая и поддерживая новые идеи, формы и проекты реформ, венчурного капиталиста, финансируя те из них, что, на взгляд доноров и привлеченных ими экспертов, являются эффективными; катализатора, ускоряя, как правило, прогресс реформы, особенно, когда она привязывается к тенденциям будущего и местным условиям, но нередко и ингибитора, уводя в сторону и замедляя реформу поддержкой неуместных или тупиковых ее вариантов. В силу этой разнообразной и зачастую неприметной для широкой публики роли многочисленных доноров филантропии и поддерживаемых ими проектов в огромной и невероятно пестрой по условиям сфере школьного образования и понадобился столь обширный ее обзор.

Исследуя роль филантропии в этой сфере и ориентируя ее доноров насчет того, что стоит поддерживать, а что нет, специалисты Fordham Foundation – одного из лидеров «образовательной филантропии» – несколько лет тому назад опубликовали для доноров доклад-путеводитель по главным направлениям школьной реформы, их плюсам и минусам, практическим итогам и перспективе [16].

Анализируя состояние школ в начале текущего века, доклад заявляет, что 40 лет спустя после «Великого Общества» Линдона Джонсона и его образовательных программ, направленных на сокращение разрыва в элементарном образовании между детьми из состоятельных и бедных семей, особенно в районах этнических меньшинств, мало что изменилось. Федеральное правительство истратило за это время более 100 млрд. (помимо немалых средств штатов, местных общин и частных доноров), чтобы улучшить элементарное образование детей из бедных семей цветных жителей – умение читать, писать и считать. Однако успеваемость этих детей, оканчивающих 12-летнюю школу, до сих пор в среднем соответствует уровню 8 класса для детей из семейств белых жителей, а более половины цветных детей, заканчивающих 4-й класс, практически еще не умеют читать. Два десятилетия спустя после доклада «Нация в опасности», – пишут авторы путеводителя для филантропов по образованию, – нация все еще подвержена риску образовательного провала.

Просвещая филантропов, заинтересованных в прекращении застоя в этой сфере, его авторы указывают на его главную причину: существующая система публичных школ отвергает кардинальные перемены. Эта монополия стоимостью в 350 млрд, охватывающая 90 тысяч школ, 3 млн учителей и 50 млн учеников (2001 год) страдает «острым случаем инертности», хотя и подвержена бесчисленным преходящим приступам причудливых перемен. Трудноустранимые групповые интересы, которые отражают более заботы взрослых, чем детей, блокируют любые осмысленные изменения, если они подрывают влияние и силуэт их групп – от профсоюзов учителей и объединений консервативных родителей до властных структур штатов, округов и школ. Известно, что ни одна монополия не меняется добровольно и без неотвратимого давления извне и изнутри. В этом одна из главных причин того, что многие из проведенных в 20—м веке реформ публичных школ, носивших эпизодический и половинчатый характер, не привели к существенным переменам. Даже первая системная и массивная их реформа по закону NCLB 2002 года, о чем говорилось выше, не позволила пока добиться кардинального сдвига. И хотя немало политиков из обеих партий и правительства и растущее число филантропов поддерживают такие прогрессивные проекты преобразования, основанные на национальных стандартах или на конкурентных вариантах школ, многие из этих деятелей по-прежнему вкладывают средства и силы в «совершенствование» существующих структур и достижение устаревших целей. Вот почему публичная политика в школьном образовании, отраженная в не имеющих перспективы правовых актах, застряла на стыке интересов привилегированных групп, охраняющих статус-кво в образовании и требований его кардинального обновления со стороны большинства родителей и реформаторов.