Образование в США и новаторская роль филантропии - страница 9

Этот тупик в школьном образовании, – пишут авторы, – принадлежит к числу тех общественных ситуаций, не раз случавшихся в истории Америки, когда вмешательство филантропии может помочь выходу из тупика. Независимые частные лица и организации, располагающие и влиянием, и капиталом, могут не только не бояться гнева привилегированных групп, заинтересованных в сохранении статус-кво, но и оказывать давление как на систему, так и на власти с целью реальных изменений. Филантропия в сфере образования особенно демонстрирует свое умение быть действенной, когда другие публичные игроки в этой стране парализованы. Более ста лет тому назад, когда вера в ценность грамотности населения превосходила бюджетные возможности властей (в частности, из-за отсутствия налога на доход), филантропы, главным образом, Эндрю Карнеги, строили библиотеки почти в каждом городе Америки. Когда государство не могло обеспечить адекватное образование бывшим черным рабам, Джон Рокфеллер отдал часть своего состояния для школ и колледжей с условием их доступности вне зависимости от расы, пола и религии. Ныне воля и богатство частных доноров, особенно в условиях «новой экономики», помогают реформированию американских школ более, чем когда-либо.

Первым из современных мега-доноров в этот процесс вступил в 1993 году Уолтер Анненберг (Walter H. Annenberg), медиа магнат, дипломат и филантроп со своим уникальным для тех лет пожертвованием в 500 млн. долл. на системное усовершенствование американских школ. За ним последовал Джеймс Барксдейл (James Barksdale), основатель интернет-компании Netscape, со своим вкладом в 100 млн. на создание в 2000 году совместно с Департаментом образования штата Миссисипи и здешними университетами Barksdale Reading Institute для продвижения грамотности детей в этом штате из преимущественно бедных и цветных семейств. Билл Гейтс вскоре превзошел их своим вкладом в 350 млн, предназначенным для учеников и учителей в различных проектах улучшения школ по всей стране, а затем созданием фонда в 1 млрд для стипендий ученикам из всех этнических меньшинств. Известны своей щедростью в пользу школ и их улучшения многие другие крупные филантропы: Джо Альбертсон (Joe Albertson), создавший свое состояние в розничной торговле и пожертвовавший 110 млн. из основанного еще в 60-х гг. семейного фонда на образовательные проекты в своем штате Айдахо; Эли Брод (Eli Broad), миллиардер из строительного и страхового бизнеса, целиком посвятивший себя, отойдя от дела, филантропии в образовании и культуре, выделил более 100 млн. на эксперименты в запущенных школах в бедных районах мегаполисов, таких как Лос-Анжелес и многие-многие другие. Обращаясь к этим и потенциальным филантропам, авторы ставят вопрос: могут ли такие огромные пожертвования изменить ситуацию в школьном образовании только в силу своих масштабов? И не следует ли для успеха приложить к ним также подходящую стратегию преобразований, чтобы, как уже было не раз в прошлом веке, не потратить деньги впустую? Отвечая на эти вопросы, они предлагают донорам рассмотреть существо и результаты четырех ведущих моделей, или теорий школьной реформы. Они не взаимоисключаемы, на практике нередко дополняют друг друга, но для ориентации доноров их рассматривают по отдельности.

Две из этих теорий построены на убеждении в том, что система может сама себя перестроить – ее лишь надо усилить. Первая из них говорит, что если дать школам дополнительные ресурсы, то их персонал, достаточно компетентный и ведомый добрыми намерениями, может самостоятельно – изнутри – улучшить качество обучения всех учеников. Филантропы, симпатизирующие этим взглядам, направляют свои пожертвования внутрь системы, часто самим школам и их округам, оплачивая новые технологии, тренинг учителей, премии и призы за учебные достижения, тьюторов и наставников, дополнительный персонал, новые учебники, поездки за опытом или специальные программы для детей с различными нуждами, наклонностями и способностями. Вторая утверждает, что школам надо помочь извне, обеспечивая техническую и профессиональную поддержку. Доноры, исповедующие этот подход, предлагают (и оплачивают) школам специалистов, советников и инструкторов, обычно через внешних посредников – консорциумы университетов, учебных центров и сходных организаций, работающих в партнерстве со школами, округами и штатами. До последнего времени, как сообщают авторы упомянутого путеводителя по образовательной филантропии, большинство ее доноров опиралось на один из этих двух традиционных вариантов. И в этом нет ничего удивительного: они хотели «помочь» публичным школам, но опасались браться за их «преобразование». Тем более, что доноров, даже самых требовательных к результатам в своем бизнесе, в этом активно убеждал истеблишмент школьной системы, заявляя, что попытки трансформации системы не просто враждебны ей – они могут ее разрушить. Тем более, иронизируют авторы, что гораздо приятнее получать благодарности от действующих инспекторов округов и директоров школ, чем с риском обновлять систему и кадры. Иногда эти подходы дают нужные результаты, но, чтобы это случилось, уж очень много должно сойтись – персонал и ученики, условия и ресурсы. Но в большинстве случаев, как показал более чем полувековой опыт реформы, простое вливание ресурсов в существующую систему – через бюджет или филантропию – нужных результатов не дает, что особенно ярко продемонстрировал упомянутый выше и подробно рассмотренный далее проект У. Анненберга под звонким названием «Вызов стране» (Challenge to the Nation).