— Что она сказала? — послышалось где-то рядом, говорил тоже мужчина, но другой.
— Какую-то Лэни зовет, — с усмешкой сказал врачеватель.
На Ибриен опустилось тяжелое одеяло. Она наконец стала что-то ощущать. Ее трясло. В тишине она стала погружаться в темноту, словно проваливаясь в ничто.
— Сколько дней она уже не ела? — снова услышала ведьма, улавливая слова краем сознания.
— Всю дорогу, — послышался грубый мужской голос.
— Да и в заточении тоже аппетита не было, — вторил другой.
— Значит, — лекарь сделал паузу, будто прикидывал в уме что-то, — неделю или даже больше. А это около десяти теплых булочек, пара колец колбасы и галлон куриного супа, которые уже никогда не наверстать. Э, нет, так дело не пойдет. Так она точно до святого места не дотянет. Принеси-ка сюда кружку теплого бульону, — снова приказал он кому-то.
Ибриен из Зеленых Холмов
Ибриен из последних сил открыла глаза и прошептала, потому что голос не хотел слушаться:
— Нет.
— А тебя никто не спрашивает, — резко оборвал ее попытки возразить Рудхарт.
— Приподними ее!
Ибриен почувствовала, как чьи-то руки довольно бесцеремонно схватили ее и придали сидячее положение.
— Пей! — врачеватель приложил к ее губам кружку.
Ведьма чуть отклонила голову в сторону от жидкости, пахнущей вареным мясом.
— Торк, возьми у меня в сумке воронку, придется заливать.
Эти слова как обухом по голове ударили Ибриен.
— Я сама, — проговорила она.
Не хватало еще лишиться последних крох достоинства.
— Что значит, не будешь?! Я тебя заставлю и глазом не моргну! — реакция Рудхарта оказалась неожиданной. Ибриен показалось, что тот просто не расслышал ее слова, и она постаралась выхватить кружку из его цепких пальцев, но тот отдернул ее и разлил содержимое на землю. Не успела ведьма возмутиться, как врачеватель вызывающе заговорил, не давая ей и слова вставить:
— Вот чертовка! Не для того этот суп не доел воин Праотца, чтобы ты мне свой гонор показывала! — после чего мужчина схватил ее за волосы. А потом последовал тяжелый удар увесистой ладонью. Только вот бил он не по ее щеке, а по собственному запястью.
— Доверься мне, — лекарь подмигнул Ибриен, после чего встал, дабы начать диалог с инквизиторами, охранявшими ее шатер.
Поведение этого странного человека вызвало в ней интерес. Странную, казалось бы, давно уже забытую эмоцию.
— Эх, погода сегодня! В такое время с товарищами байки у костра травить да на звезды смотреть, а не вливать в ведьмин рот похлебку, — начал Рудхарт.
Охранников у Ирбиен было трое. И все они никак не реагировали на его попытки заговорить с ними. Один то и дело кидал презрительный взгляд на Торка, который копошился в сумке, что валялась у его ног. Другой помощник лекаря постоянно протяжно зевал и вел себя безучастно. Его зевота становилась заразной, что сильно раздражал другого инквизитора. Всем троим не терпелось, чтобы эти горе-врачеватели поскорее отсюда ушли.
— Нашел! — радостно завопил Торк и поднял заветную «воронку», подставляя лунному свету.
— Торк, скажи мне: ты совсем дурак? Ты ей похлебку собрался через какое место заливать? Я сказал «воронку», а не «клизму»!
Глаза у ведьмы чуть расширились.
— А-а-а, — протянул мужчина и, пристыженный, снова взялся за поиски. Инквизитор, стоявший рядом с ним, презрительно отвернулся.
— А он точно лекарь? — подал голос главный в карауле.
— Он — нет, а я — да, — с улыбкой ответил Рудхарт. — С детских лет ничего так не ценил, как человеческую жизнь. Вот вы, святые отцы, задумывались когда-нибудь о ее истинной ценности?
