Часть ее клетки, этой передвижной тюрьмы, в которой ее волокли по полнейшему бездорожью, накрыли куском ткани, чтобы хотя бы немного защитить от пронизывавшего до костей ветра, потому что ведьма демонстративно не принимала ничего от мучителей, в том числе и не собиралась накидывать на себя медвежью шкуру, которую ей столь «любезно» предоставили, чтобы она не умерла раньше времени. Кажется, все боялись, что если она не дотянет до священного пламени, то обязательно восстанет из мертвых или что-то в этом духе. Глупый, дремучий народ. Как можно поклоняться Праотцу и не чтить всех его созданий? Она такая же, как и они. Праотец тоже создал ее, еще и отметил своей силой! Но вместо того, чтобы жить в мире, ученые отцы, те, кто возомнил себя выше других, несли в этот мир только ненависть. И Ибриен ненавидела их тем, что осталось от ее сердца.
Она не смогла отказать себе только в одном: выпила кружку воды, потому что жажда стала нестерпимой, а те редкие снежинки, которые ей удавалось словить губами, как раньше, только делали хуже.
Она ненавидела всех вокруг, но сосредоточением этого чувства был один человек. И имя ему — Герман Гроэр. Ибриен слышала все, что он говорил, иногда собирая людей всех вместе. Он вещал о каких-то высоких вещах. О вере, целомудрии, щедрости, сострадании и еще кучи понятий, о которых на самом деле и не знал. Вероятно, именно по его приказу погибли все, кто был ей дорог. Это он должен поплатиться за все! За каждую каплю крови ее родных. За все страдания Ибриен. И так обязательно случится. Только нужно придумать, как это сделать. Как выбраться из клетки и уничтожить всех врагов. Из почти девочки Ибриен превратилась в безжалостную убийцу. Да, она еще никого не убила. Но это пока. Пускай только ей представиться возможность. Лишь один шанс. И она его не упустит!
Становилось все холоднее. В особенно студеные ночи ее переводили из клетки в шатер, который находился под постоянным наблюдением. И хотя его стены спасали от пронизывающего северного ветра, сильно теплее Ибриен не становилась. Холод разъедал изнутри.
Но однажды после захода солнца он перестал терзать ее, она словно впала в полузабытье. И это приносило покой. Может быть, все же пора прекратить бороться? Она так устала… Ей показалось, что за руку ее держит мать. Она заботливо потрогала ее лоб, как бывало, когда Ибриен простужалась в детстве.
— У нее жар! — сказала мать кому-то мужским голосом. — Переложите ее на шкуру и несите еще одну!
Ибриен, ничего не понимая, с трудом открыла глаза. Все двоилось.
— Я Рудхарт, врачеватель, — он внимательно смотрел на ведьму.
Она хотела отмахнуться, сказать, чтобы убирался к демонам, но сил на это не хватило. Как во сне, она ощущала, что ее подняли и переложили на мягкую теплую шерсть. Точь-в-точь, как у ее Лэни. Однажды Ибриен нашла в лесу умирающего волчонка. То ли мать малышки погибла, то ли бросила слишком хилого щенка. Ведьма спрятала находку за пазуху и скорее пошла домой, где дала меховому комочку козье молоко. На нем-то Лэни и выросла. У нее были проблемы: волчица не могла долго бегать, лапы начинало сводить судорогами, поэтому в лесу она в любом случае не выжила бы. Кроме того, она оказалась очень маленькой, не больше обычной дворняжки, каких можно встретить в городе. До грозного лесного хищника той было далеко. Однако Ибриен сильно любила Лэни, а та ходила за ней хвостом. Где она сейчас? Девушка надеялась, что молодая волчица спряталась где-то или убежала, а не погибла, как и остальные дорогие ей существа.
