– Но вы оба все еще не сомневаетесь в Лии, да?
Взгляд Брина смягчился.
– Тебе нет нужды спрашивать это, Паулина. Мы любим нашу сестру и знаем ее. Вам не стоит волноваться на этот счет. Пожалуйста, просто доверьтесь нам.
Было что-то странное в том, как он это произнес, и Гвинет тоже это заметила. Она с подозрением уставилась на принцев.
– Вы что-то не договариваете.
– Нет, – твердо возразил Реган. – Это все. – Он опустил взгляд на мой живот, едва скрытый просторным плащом. – Обещай, что затаишься. Будешь держаться подальше от цитадели. А мы вернемся, как только сможем.
Берди, Гвинет и я обменялись взглядами, а затем дружно кивнули.
– Вот и хорошо, – произнес Брин. – Мы проводим вас до ворот.
К тому моменту кладбище уже почти опустело. Оставалось лишь несколько скорбящих, в то время как остальные разошлись по своим домам, чтобы приготовить поминальный стол. На коленях перед мемориальным камнем застыл лишь один юноша; облаченный в полные воинские доспехи и с оружием наперевес, он стоял, склонив голову, и в каждом положении его тела сквозила невыразимая мука.
– Кто это? – спросила я.
– Андрес, сын вице-регента, – ответил мне Реган. – Он единственный из отряда Вальтера, кто остался в живых. Когда они отбыли, он лежал с лихорадкой и не смог отправиться с ними. С тех пор как поставили камень, он приходит сюда каждый день, чтобы зажечь свечу. Вице-регент сказал, что Андреса очень терзает чувство вины, что он не был там со своими товарищами.
– Но тогда он бы тоже погиб!
Брин лишь покачал головой.
– Или они все могли выжить.
Мы все посмотрели на него, и, вероятно, каждый из нас в этот момент задался одним и тем же вопросом: мог ли один-единственный солдат что-либо изменить?
Когда принцы ушли, я попросила Гвинет и Берди меня подождать. Я отлично понимала чувства Андреса, те муки, которые он испытывал, перебирая в памяти отдельные фрагменты и пытаясь понять, что он мог бы сделать по-другому. После похищения Лии я сотни раз переживала то утро, когда Каден оттаскивал меня к кустам, и постоянно думала, что должна была выхватить нож, ударить его, сделать что-нибудь такое, что могло бы все изменить, но вместо этого я лишь дрожала, застыв от ужаса, когда он приблизил свое лицо к моему и пообещал нас убить. Если бы у меня был второй шанс, я бы все сделала иначе.
Когда я вернулась на кладбище, Андрес все еще стоял на коленях у мемориального камня. Быть может, я смогу воспользоваться этим шансом для достижения сразу двух целей, чтобы помочь нам обоим? Если он так сильно был привязан к их отряду и Вальтеру, то он также должен был знать, насколько близки были Вальтер и Лия. Возможно, он даже был одним из тех, кто помогал Вальтеру оставлять ложные следы Лии, когда мы бежали из Сивики. Как только я приблизилась, Андрес поднял голову, вглядываясь в тень под моим капюшоном.
– Они были хорошими людьми, – промолвила я.
Он лишь сглотнул и кивнул в знак согласия.
– Никто не верил в них так, как Лия. Уверена, она никогда бы их не предала.
Я следила за ним во все глаза, чтобы проверить, не отшатнется ли он при упоминании ее имени. Он не отшатнулся.
– Лия, – задумчиво произнес он, словно бы вспоминая. – Только ее братья называли принцессу этим именем. Вы хорошо ее знали?
– Нет, – ответила я, осознавая свою ошибку. – Но однажды я видела принца Вальтера, и он с большой нежностью отзывался о ней. Он очень подробно рассказывал об их преданности друг другу.
