Она сейчас такая нежная, такая домашняя, что я не могу отказать себе в десерте.
Хватаю, впечатываю в стену, впиваюсь в губы.
Я так голоден… Мне так её мало…
…удержаться…
… не сойти с ума…
— Зачем ты приручаешь меня? — хриплю, с трудом оторвавшись от её губ. — Потом придётся отвечать за того, кого приручила.
— Отвечу, — говорит она и смотрит не в глаза, прямо в душу.
— Смелая девочка, — хвалю я, задыхаясь от её близости и невозможности обладать ею. — Я ведь потом могу и не отпустить.
Она закусывает губу, чтобы не сказать это, но я читаю в глазах: «Не отпускай»…
Но мне приходится.
Иначе сорвусь, не вытерплю, рухну к её ногам, умоляя неизвестно о чём.
Разворачиваюсь и убегаю прочь.
День проходит как в тумане.
А вечером из окна кабинета наблюдаю картину: «Сила есть ума не надо!»
В ночных уже сумерках на парковочной площадке останавливается большой, черный, весь тонированный внедорожник, из него вылезает бригада — четверо моих ребят, все какие-то помятые, некоторые в царапинках, взлохмаченные и очень недовольные. Вид у них, будто в жопе дьявола их метелило не по-детски.
Воровато оглянувшись, парни открывают багажник. Потом один распахивает двери в подвал, а двое вынимают из багажника черный, непрозрачный мешок для трупов и, натужно крякнув, волокут его к подвалу.
Да уж, хорошо, что за домом спецура слежку не ведет, а то очень уж неоднозначная картина рисуется.
Чтобы сохранить себе нервы и убедиться, что все чисто, оглядываю двор и дом.
Блядь! Хочется выть от такой непрухи — из окна Темочкной спальни выглядывает Инга, расширившимися от ужаса глазами наблюдая за действиями бандитов. Я даже могу предположить, какие мысли крутятся сейчас в её прелестной головке: эти головорезы кого-то убили и теперь прячут труп.
Разумеется, злодеяние свершилось по приказу самого отвратительного монстра всех времён и народов.
Да уж, удружили мне красавцы! Придётся самому ситуацию на мирные рейсы выводить.
Спускаюсь в подвал. Там ребята, матерясь, воюют с цветами: распаковывают розы и расставляют их по крупным белым вазонам. Становится понятным их помятый вид и царапины. Розы длинные, непослушные, имеют весьма пушистую листву, также снабженную мелкими колючками. Эти колючки цепляются за одежду и царапают открытые участки тела. Гораздо, в разы проще переложить цветы поодиночке, но парням лень возиться, они пытаются выгружать все охапками, отчего и страдают.
Недовольны непрофильным поручением и ворчат откровенно на меня.
— Заткнулись все! – рявкаю я.
Но отлично понимаю — задание действительно не по их профилю. Поэтому кидаю по сотне евро каждому на счёт.
Они проверяют телефоны и радостно лыбятся.
Хотя, в былые временя за услышанные в мой адрес слова, пришлось бы всех хоронить своими руками.
Но мне нужны люди, тем более — надежные. Эти бойцы уже проверенные, вроде преданные.
Но я никогда не забываю, что у каждого есть своя цена.
Даже Инга, миниатюрная, светлая, чистая девочка, если я возьму в заложники ее родителей и буду угрожать их смертью, начнет сосать, как миленькая, никуда не денется.
Только я так не поступлю, потому что я ни за что не причиню ей боль. Не сломаю её.
Блядь! Я влип! Лучше бы к Князю в пыточную попал! Говорят, он так развлекается.
Распускаю парней на отдых, достаю три розы на нереально длинных стеблях и иду искать Ингу.
Буду играть в миротворца, ссориться с ней я пока не готов.
