– А что, начальник штаба, посмотри-ка на младшего сержанта, по-моему, это действительно пацан, а не боец, если б не форма, а? – спросил я своего заместителя, а потом Василия:
– Бреешься?
– Никак нет! – ответил паренёк.
– Ну вот, даже не бреется…. И очень хорошо, что не бреется.
Я тогда ещё подумал, если бы не обстоятельства, не отправил бы его на ту сторону. Мне по-человечески было жаль этого тщедушного мальчишку. А вдруг, как попадётся в лапы к этим зверюгам, да пытать начнут…. А мины? Где они там их понаставили, удастся ли их пройти. Сомнения продолжали меня терзать, а срок поджимал. Мы, во что бы то ни стало, должны были выполнить приказ и добыть сведения об обороне фашистов. Но постепенно сама идея заброски этого паренька к фрицам меня стала завлекать, вроде бы всё складывалось в её пользу и, наконец, я всё-таки решился. Спустя полчаса, я приказал ротному, которого назначил ответственным за подготовку разведчиков, готовить и паренька в составе одной из групп, а после перехода нейтральной полосы оставить его одного для выполнения самостоятельного задания. Риск для меня был большим: во-первых, если бы случилось с Василием что – это было бы на моей совести. Уж слишком мало времени было на подготовку паренька. Во-вторых, начальство в известность не ставилось, юноша шёл на выполнение задания в составе группы захвата, но, если б о нашей задумке узнали наверху, меня бы по головке не погладили. А с другой стороны, если б я доложил о нашей затее наверх, её, скорее всего, запретили. А вдруг и разрешили бы – то Василия готовили более серьезно, но другие. Мы же подготовили, как смогли. Приодели по-деревенски, в основном во всё старенькое и прилично изношенное, одним словом в рухлядь. Нашли ему и кнут, и настоящую котомку, в которую положили три картофелины в мундире. По заданию Василий должен был всё, что увидит своими глазами, запоминать и ни в коем случае не делать никаких записей. Особенно он должен был разведать конфигурацию переднего края обороны и по возможности укрепления и огневые точки. Срок возвращения был назначен на рассвете.
Я не успел даже пожелать удачи пареньку и попрощаться с ним, как мне срочно передали по телефону приказ комдива немедленно прибыть на НП полка, того самого, в котором он обещал навести порядок.
Когда я прибыл на НП полка и стал докладывать комдиву, он меня бесцеремонно прервал:
– Стой рядом, вникай и слушай, что от тебя потребуется…, понял?
– Так точно, товарищ полковник, – ответил я и раскрыл планшетку.
Стою рядом и слушаю их разговор в готовности, что-либо пометить на бумаге или на карте, а писать пока и нечего. Они просто спокойно беседуют, и по характеру разговора я понимаю, что они действительно хорошие друзья-товарищи. Комдив тихо так говорит командиру полка:
– Ты, Петрович, не серчай на меня за вчерашнее. Это для порядка…, что б других приструнить. Нам скоро всем будет нелегко, и все мы тут поляжем, если думать перестанем. Немец – он же кто? Да самый, что ни на есть шаблонщик. Просто обмануть его надо.
– Было бы, чем обмануть, обманул…, легко сказать, воюю полком двух-батальонного состава, – посетовал Петрович.
Но комдив не дал договорить командиру полка и прервал его:
– Петрович, а что если, мы возьмем да ударим с твоего участка по фрицам, а?.. Как думаешь!?
– Так уже ударяли, товарищ первый, и даже в их траншеях побывали недели как две назад. Контратака тогда удалась, и мы как попёрли…. Но вышибли они нас, силёнок не хватило, что б закрепиться, я ж тебя просил о помощи – ответил командир полка и добавил:
