Вчера обнаруженная полость во льду всколыхнула внутри бурю – как будто ледник, наконец, ответил. Как будто всё это было не зря. Надежда вспыхнула внезапно, горячо, как костёр в ночи. Сердце стучало быстро, руки тряслись от нетерпения. Ему казалось: вот-вот случится чудо. Стоит только сделать ещё несколько ударов – и он выйдет на свет, к воздуху, к жизни.
Он бил в лёд до тех пор, пока лезвие ледоруба вдруг не ушло почти без сопротивления – словно провалилось. За этой стенкой было нечто иное: не плотная глыба, не холодная глухота, а воздух.
Фрол всмотрелся. Протёр налобник, склонился ближе, осторожно выгрыз куски льда. Отверстие расширилось. Он сунул внутрь руку, потом плечо, заглянул сам.
Полость!
Сначала он не поверил. Затем – затаил дыхание.
Низкий, приплюснутый купол, может, метра три в длину и полтора в ширину, чуть ниже человеческого роста. Пустота. Настоящая. Воздух внутри застоялся, пах чуть иначе – не свежестью, а как в погребе: влажной стужей и чем-то древним. В дальнем конце – ледяная стенка, без малейшего просвета.
Он расширил отверстие и залез внутрь, разогнулся насколько позволял свод. Осмотрелся. Обшарил стены фонариком.
Никакого выхода. Просто карман. Замкнутый пузырь внутри ледника.
Восторг, вспыхнувший, как молния, начал оседать. Надежда, полчаса назад почти пьянящая, теперь потяжелела в груди, как камень. Горькое чувство, будто тебя окликнули по имени – и сразу отвернулись.
Возможно, здесь когда-то была трещина или осталась воздушная линза после таяния. Может, шёл временный поток – вода подточила лёд, создала камеру, потом поток исчез, а полость осталась.
Подарок. Или издевка.
Фрол сел на корточки. Провёл ладонью по стене, будто прощаясь.
– Не проход. Но почти – прошептал он.
Он вылез обратно в основную пещеру. Не было злости. Только усталость.
Но и пустоты в нём тоже не стало. Теперь он знал: в толще ледника есть полости и, если повезет, одна из них может даже сократить ему путь к свободе. Он почти почувствовал – как будто ледник дышит. Как будто короткий путь к свободе существует – просто ещё не показался.
Сегодня день горячей каши с полбанкой тушенки и нужно использовать, особенно в его положении, каждый повод для праздничного настроения.
Фрол сконцентрировался на приятном приготовлении и поглощении обеда, а потом на короткий блаженный послеобеденный отдых.
До ужина он размеренно рубил ледяной туннель и до темноты после ужина.
Перед сном он, как всегда, взял блокнот. Рука дрожала от усталости, но он заставил себя записать:
День 5
Сегодня обнаружил полость во льду.
Она ведёт в никуда – длинной около трёх метров, уходит в сторону от русла ручейка.
Досадно, что это не уменьшит объём работы по рубке, но сам факт её существования – маленький проблеск надежды: лёд не сплошной, а значит впереди, возможно, встретятся пустоты в направлении к свободе.
День 6. ЛЮБОВЬ ДЛЯ ЖИЗНИ. ПОЛОСТЬ ДЛЯ ЧИСТОТЫ
Просыпаясь утром, Фрол не мог ни разобрать, ни вспомнить, что ему снилось – кошмар падения в белую бездну или искажённое лицо Гены, словно под водой, смотрящее с той стороны льда, как сквозь мутное стекло.
Дни в ледяной пещере сливались в один бесконечный, замкнутый цикл – труд, усталость, кошмары и редкие проблески надежды. Всё смешалось: утро с вечером, мысли с реальностью. Он двигался машинально, как заведённый механизм. Но механизмом он не был – он был живым. Упрямым. Испуганным. Одиноким.
