Настроение медленно, но верно поползло вверх. Чесс оказался среди всех этих людей не по своей воле, но они не испытывали к нему враждебности. Немного предубеждения — ну это нормально, он ведь был темной лошадкой в этой чистопородной конюшне.
— При желании я могу подсмотреть, что ты ел вчера на ужин, — хмыкнул Тибериус.
— Не можешь, — возразил Гродески, но его голос звучал слегка рассеянно. — Максимум — на завтрак.
— Что, Верховный маг слов на ветер не бросает, и все материалы на меня уже потерты? — развеселился Чесс. Дорогу им с Котом преградило упавшее дерево, и он с легкостью перепрыгнул через него, опершись ладонью на ствол. — Для справки: плаваю я не очень. Примерно как топор, — сказал, услышав шум воды. Где-то неподалеку текла река или ручей.
— Верховный маг иногда даже слишком честен, — вздохнул Тибериус, но настоящего разочарования Чесс не услышал. Скорее, это была констатация давно известного факта. — Но я не о видеозаписи, а о составе твоей крови и уровне метаболизма. За набор блюд не поручусь, но про количество белков, жиров и углеводов, поступивших в твой желудок с начала суток, я знаю все.
— Ладно, можете потихоньку разгоняться, — скомандовал Гродески. — Только плавно. Дерек, задавай темп.
Кот кивнул и начал плавно набирать скорость.
Поначалу это было несложно: ускорение не было постоянным: набрав темп, Кот некоторое время его держал, а потом прибавлял снова. Дорога при этом тоже была неоднородной — сначала ровной и удобной, а затем — полной корней и поваленных бревен. Вскоре Чесс догадался, что в этом и был смысл испытания: пройти сначала ровный участок, а затем — с препятствиями. После этого они еще некоторое время бежали в том же темпе и только затем повышали скорость. Уже на четвертое такое повышение Чесс понял, что начал уставать: уж больно непривычной была нагрузка. Он покосился на Кота и увидел, что тот даже не вспотел.
Да и вообще выглядел как будто заскучавшим. Словно они не бежали уже с полчаса, все взвинчивая и взвинчивая темп, а сидели в его кабинете и говорили о погоде. Кот спокойно поддерживал беседу с Гродески, Тибериусом и иногда вставлявшим рык-другой Рацио, легко перемахивал через стволы и перепрыгивал ямы, не замедлялся на затяжных подъемах и явно был способен делать это еще много часов подряд.
Сам Чесс уже не разговаривал: берег дыхание, и выбирал такую траекторию, чтобы максимально беречь силы. Где мог пролезть под деревьями — не расходовал энергию на прыжки, больше не стремился обогнать Кота.
Видимо, для теста эта стратегия была правильной, потому что его не просили “играть по правилам”. Но когда Кот еще взвинтил темп, Чесс понял, что работа будет на износ, и ему придется-таки сдаться и рухнуть на тропу, когда сил вообще не останется.
Так и случилось. Они подняли скорость еще раз, и Чесс наконец услышал, что Кот открыл рот, все-таки начиная дышать чаще, а потом споткнулся и повалился на неожиданно мягкую подстилку. Настолько мягкую, что он даже ничего себе не отбил. Кот успел пробежать несколько метров по инерции, но потом вернулся и уперся ладонями в колени.
— Совсем неплохо, — улыбнулся он. — Максимус добегал самое большее до предыдущего ускорения.
— Сравнение с аналитиком звучит... как оскорбление, — с натугой проговорил Чесс. Он сел, широко расставив ноги и положив локти на бедра. Воздуха не хватало, легкие горели, а все мышцы ныли от усталости. Но эндорфины все равно зашкаливали — как бывало всякий раз после хорошей тренировки или окончания работы над особо сложным изделием. — Впрочем, не такое, как сравнение с Рузе. Он, наверное, на Полигон и носу не кажет.
