На раздаче слева от нее стояла компания рыжих. Незнакомые. Вообще, Кире все рыжие были на одно лицо. Но этих она точно раньше не встречала.
Один из парней кивнул ей и сказал:
– Это твой завтрак?
Кира глянула на кофе, словно впервые его видела. Хотя в Академии кофе был вкусным, Кире захотелось выплеснуть его этому парню в рожу. Он пока ничего ей не сделал. Но Кира уже выучила этих огненных. Поднеси к ним спичку – и пожара не миновать.
Да, можно было не подносить спичку. Можно было вот на этом закончить. Но тут вмешался второй огненный:
– Да ладно тебе, не старайся! Все равно никогда не похудеешь.
Кира уговаривала себя, что ей нравится, как она выглядит, что ее тело красивое, по крайней мере по канонам Земли. Но как же досадно становилось, когда кто-то такой по природе поджарый говорил ей меньше есть.
Не сознавая, что делает, Кира вскинула руку.
Песка в столовой было достаточно: грязи, которую занесли на ботинках, пыли, которая влетела через приоткрытые окна. Так что, когда Кира захотела, чтобы эти уроды перестали на нее смотреть, они больше не могли этого делать.
– Сука! – заорал один.
Его поднос с глухим стуком упал на пол – так быстро этот парень поднес руки к глазам, чтобы попытаться их вытереть.
– Нельзя! – заорал второй. – Нельзя использовать силу на других студентах!
Он тоже тер глаза, пытаясь очистить их от песка. Оба жмурились, растирая по лицу грязь и слезы, поэтому ни один, ни второй не заметили, как Кира ухмыляется.
– А то что? – спросила она, поднеся чашку ко рту.
Но кофе так и не глотнула. Не потому что заметила там песок. А потому что на плечо легла горячая ладонь.
Сосредоточившись на пакости, Кира не заметила, что все время рядом с ней кто-то стоял. Почувствовав на плече эту тяжелую руку, Киру обуяло такой тревогой, что она услышала, как колотится сердце, хотя в столовой еще было шумно.
Она медленно развернулась. Потом так же медленно подняла голову. Встретившись со взглядом зеленых глаз, особенно ярких на контрасте с медными волосами, Кира сглотнула ком в горле.
– А то придется писать объяснительную, – ответил на вопрос Киры, который она уже и забыла, сам ректор Академии.
***
В кабинете ректора было очень жарко, но Киру все равно било дрожью.
– Первая объяснительная, считайте, я вас просто пугаю.
Кира хотела сказать, что она и так боится его до ужаса без всяких объяснительных. Но сдержалась – продолжила в сотый раз выводить на листке черной ручкой, что клянется больше никогда не использовать свою силу во вред, особенно в стенах Академии, особенно на других студентах. Кажется, все это он придумал лишь для того, чтобы подольше говорить с ней этим угрожающим шепотом.
– Вторая объяснительная идет как серьезное предупреждение.
Кира кивнула, не отрываясь от листка. От усердия она даже кончик языка высунула, но тут же спрятала его, подумав, что выглядит глупо.
– Третья – это последнее предупреждение.
Снова кивнув, Кира расчеркнула свою подпись и пододвинула объяснительную к ректору. Листок проехал по гладкому столу, заваленному стопками папок и бумаг. Забирая объяснительную Киры, ректор так резко схватился за нее, что задел какую-то другую бумажку. Кира глянула на нее, просто потому что та была такой ярко-белой, на фоне такого темного стола. Она ее не интересовала, лишь взглядом зацепилась за «выбор» в заголовке.
Тут же вниманием Киры снова завладел ректор. Он накрыл ту бумагу ладонью и задвинул ее за стопку документов. А затем, глядя прямо Кире в глаза, заговорил спокойным тоном, который, однако, сочился угрозой:
