Дигони и его группе пришлось уходить от погони не только одной группировки, но и от нарушивших уговор недавних союзников, как в ловушке между молотом и наковальней. Приближавшийся бот ждал их на входе в глубокое ущелье, будто раскрытая пасть дракона. Как только днище десантно-транспортного судна коснулось песка, под прикрытием заградительного огня бойцы, будто молнии, стали запрыгивать в его чрево. Замыкал группу их командир, Алан Дигони, в чьих глазах пылала решимость. Засевшие за камнями преследователи, не желая упускать, казалось бы, уже пойманную добычу, открыли шквальный огонь. Очереди реактивных снарядов, будто змеи, извивались в воздухе, ложась все ближе. Некоторые попадали в корпус военного транспортника, разрываясь, высекая снопы искр, но бронированные пластины выстояли. Последняя четверка, словно герои мифа, была уже в метре от спасительного трапа, когда одна из очередей срезала диверсантов, превратив их в бездыханные куклы. Бот, не желая подвергать себя еще большим потерям, взмыл в небеса, оставляя на земле кровавый след памяти.
Ему хватило всего одного захода над местностью, чтобы расправиться с преследователями. Открыв огонь из всех стволов, как разгневанный коршун он завис над сотню подлых убийц их собратьев и в считанные секунды превратил местность в один сплошной огненный шар, не давая уцелеть ни одному аборигену и плавя камни. Тела погибших доставили на рубежный космолет, затем на космическую станцию и с почестями захоронили на планете Ю-101, предназначением которой было именно – «кладбище героев».
После того как было выгружено последнее снаряжение, построились. Сорок человек выглядели сурово. В черной амуниции, подтянутые, хорошо сложение смотрели на своих отцов-командиров. Сорок профессиональных вояк, проверенных годами и закаленных в сражениях стояли и ждали команд. Семеро офицеров стояли в стороне и что-то негромко обсуждали. К ним подошли лейтенант с пилигримом. Отшельник взял палку, присел и что-то начал рисовать на островке песка, время от времени подымая голову к стоявшим, что-то объясняя. Прошло минут пять как майор Брайс обернувшись к бойцам скомандовал,
– Разойтись, держать ушки на макушки, пока не доберемся до базы.
– Есть, сэр! – ответил взводный.
Восемь человек продолжали обсуждение, затем все согласились. Пилигрим подошел к майору.
– Пойдемте, здесь не далеко, – местный отшельник идеально разговаривал на ИДО – принятым межгалактическом языке.
Дождавшись остальных, он не спеша двинулся в сторону зарослей. Как только вся группировка стала пробираться сквозь кустарник, шесть оставшихся человек залегли в кустах, образовав собой плотное кольцо обороны вокруг зоны высадки, прикрывая как и уходящий отряд, так и стоящие здесь боты. Утренняя роса бриллиантами играла в первых лучах восходящего местного солнца. Редкие кусты становились все шире и выше, вскоре широкие тропы между ними стали еле заметными и менее чем через пять километров совсем исчезли. Солнце стало убаюкивать своим теплом. Отряд растянулся в одну длинную колону. Пройдя через игловидные заросли только отшельнику ведомой тропой, они попали на край обширной заболоченной местности. Болото раскинулось далеко за горизонт.
– Это что такое?, – недовольно спросил Пауэр.
– А это и есть «Пагубные земли». Великие «Пагубные земли». Все разумное сторонится этих мест. Трясина тут очень вязкая. Затянет и не выпускает из своих объятий, долго человек мучается, а спасения нет. Бывавшие здесь люди заслышав звуки похожие на стоны, бегут и рассказывают, что души не найдя пристанище, плачут, и поэтому сюда не суются. А нам это на руку, никто переубеждать их не станет.
