Ограбление Медичи - страница 21

Однако морские драконы были не просто рыбами, шныряющими на мелководье в поисках пропитания, но обладали грозным оружием – ядовитыми шипами на спине. И наносили удар, когда их жертвы этого не ожидали.

Синьору Траверио яд был ни к чему. Благодаря кинжалу и острому уму он контролировал Геную и окрестности. Букмекерские конторы и бордели от Ифрикии до Баварии делились с ним частью своей прибыли. Порой Халиду казалось, что в мире нет ни одного человека, который бы не работал на генуэзского Дракона.

Очистив свой смертоносный кинжал, синьор Траверио хлопнул Халида по плечу.

– Занимайся боями, а не переживаниями, – сказал он. – Это твой талант. Марино знает, что для него полезно. В отличие от этого полудурка. – Носок сапога синьора Траверио выжал из несчастного Чибо еще одну струю багровой крови. – Он будет лежать, если ему заплатят за то, чтобы он лежал.

Что ж. Марино заплатили за то, чтобы он лежал. Но теперь он поднимался.

Все мечты об ужине, скором вечернем отдыхе или океане мгновенно испарились. Халиду оставалось только наблюдать, как Марино похлопал Салазара по плечу. Он слегка шатался. Но только дурак бы на это купился.

Судя по всему, Салазар оказался дураком.

– Хочешь еще? – расхохотался он. Марино выплюнул ему в лицо сломанный зуб.

«Замечательно», – подумал Халид. Если бы он хорошенько сосредоточился, то смог бы представить, как острый ядовитый шип морского дракона пронзает подошву его ноги. Толпа еще больше разбушевалась после неожиданного воскрешения Марино. Большинство подзуживало Салазара сделать из Марино отбивную. Немногочисленные мечтатели, всегда готовые болеть за неудачника, подбадривали Марино, чтобы он сделал то же самое с Салазаром. Поднялся невообразимый гвалт. А Марино улыбался. Если бы Халиду было позволено, он бы вмешался, чтобы правильно закончить бой. Но это повредило бы репутации синьора Траверио.

Это могло бы навести на мысль, что исходы таких поединков вовсе не определялись возможностями и умениями бойцов.

Халид категорически отказался от слова «фальсификация». Всегда оставался шанс, что где-нибудь в Генуе синьор Траверио сможет его услышать. Букмекер Чибо не был столь осторожен. Он решил раскрыть истинную природу этих поединков и продавал советы азартным игрокам. И, что еще хуже, он забыл посвятить синьора Траверио в суть происходящего. Теперь на месте его горла зияла дыра. Халиду оставалось только, скрестив руки на груди, слушать океан и наблюдать.

Салазар был самоуверен. Его больше интересовали радостные приветствия толпы и крики почитателей, чем стоящий перед ним поджарый боец. Под крики одобрения Салазар занес руку для удара. Его кулак нацелился в Марино, набирая силу и скорость, как валун, катящийся вниз по склону.

Это был кошмар в плохом стиле и ужасном исполнении. Халид прокрутил в голове следующие несколько секунд. С разочарованной ясностью он представил, как Марино будет уклоняться. Как будет наносить резкие удары – один по почке, другой в плечо. Представил, как Салазар пошатнется. Как Марино врежет ему ногой по колену. И как толпа, еще недавно поздравлявшая Салазара с победой, возрадуется его поражению.

Халид вышел со склада.

Он ступил на гниющий дощатый настил, подпираемый столбиками над плещущимися серыми волнами Лигурийского моря. Шаткие двери склада захлопнулись за ним, отрезая теплый свет фонарей и оставляя его в одиночестве в холодном лунном свете. Справа над водным простором сиял ровный луч Ла Лантерны – главного генуэзского маяка – предупреждение и приветственный свет для моряков и торговцев. Он до сих пор помнил, как впервые увидел его с палубы корабля, заходившего в безопасную гавань Генуи. В Тунисе было множество башен – изящных, замысловатых и залитых солнцем. Этот маяк казался таким чужим на их фоне. Своими формами он символизировал прочность и незыблемость. Синьор Траверио не замечал, как Халид, вытаращив глаза от удивления, наблюдал, как их корабль приближается к башне. Он пришел в себя, лишь когда Траверио со смехом хлопнул его по плечу.