— И я тебя люблю, малыш, — подмигнула ему уже на пороге и аккуратно прикрыла дверь.
Нужно ли рассказывать, что мне снилось той ночью? Разумеется, «всамделишный» снежный лис, который убегал от меня, заманивая все дальше в лес. А потом, когда я почти схватила его за хвост, он повалил меня не землю и принялся щекотать своими усами и тоненько хихикать.
— Риса! — смеялся кто-то рядом. — Солнце уже высоко.
Я проснулась настолько, чтобы понять, что меня щекотал никакой не лис своими усами, а младшие сестры — перьями из подушки.
— Ах вы, негодницы! — вскочила я на колени, воинственно сжимая свою подушку в руках. — Ну, берегитесь!
С громким кличем, размахивая импровизированным оружием, я кинулась на сестер, а те — с визгами врассыпную от меня.
— Вы чего расшумелись? — вошел к нам в спальню заспанный Рохен и тут же получил по уху подушкой, направление полета которой я не успела поменять.
Он сперва остолбенел, а потом залился смехом.
— Прости, малыш, я не хотела, — засмеялась я тоже.
— Дети, почему вы еще не одеты? — возмутилась мама, которая появилась следом за братом. — Пора ехать, а то мы так за неделю во дворец не доберемся! — мать охала, видя, в каком мы все состоянии после боя подушками. — Девочки! Ну вы же девочки! — причитала она. — Архана, посмотри, что с твоей прической! Махрия, вытащи перо из косы! Ну а ты, Хариса! Как тебе не стыдно?! Ты же старшая! Тебе нужно пример подавать.
— Вот я и подаю, — хихикнула я, оставив подушку в покое.
Мать покачала головой, сама еле сдерживая улыбку. Я знала, что она не сердится на нас по-настоящему.
— Стыдись, Хариса, ты же будущая принцесса, а может быть, когда-нибудь станешь и королевой.
— Ма-а-ам, — закатила я глаза. — Не начинай.
— Так, все, хватит разговоров! Одевайтесь и быстренько вниз! Пойдем, Рохен, я помогу тебе одеться.
— Бе-бе-бе, — передразнила маму, когда та закрыла дверь.
— Риска! — захохотала сестра.
— Все, давайте одеваться, — вздохнула я. — Рано или поздно я все равно увижусь с этим несносным принцем.
Почему-то я была просто уверена, что он совсем не изменился. В моей памяти он остался длинноруким и длинноногим подростком с некрасивой кожей на лице, который очень глупо смеялся над своими же несмешными шуточками.
Двигалась моя семья в карете, гордо являя каждому встречному наш герб — гнедого рысака, вставшего на дыбы. Точно такого же мне подарил отец на шестнадцатилетие, с тех пор, вот уже четыре года, мы с Хоросом неразлучны. Даже на встречу с женихом я решила ехать верхом. Не люблю трястись в повозках, там ужасно душно. Нет, мне нужно ощущать ветер на лице и в волосах. Однако с той скоростью, с которой мы тянулись, никакого ветра и в помине не было. Мы с папой, который тоже предпочел путешествовать верхом, то и дело переглядывались, тихонько вздыхая. Он тоже любил быструю езду. Но сейчас был вынужден подстраиваться под ход кареты, которая не могла быстро двигаться по кочкам да ухабам.
— Давайте остановимся, — захныкала Махрия из кареты. — У меня уже все тело ноет.
— В миле пути отсюда есть трактир, — подал голос отец. — Там пообедаем и отдохнем.
Действительно, дорога сворачивала, а за поворотом я увидела довольно большое здание у самого тракта. Мы пообедали, и родители решили, что мы можем позволить себе отдохнуть пару часиков, потому что вышло так, что мы все равно приехали на несколько дней раньше назначенного срока.
