Океан чувств - страница 6

Каждое новое сватовство заканчивалось отказом. И всё-таки нашлась одна женщина, которая рискнула выйти за него замуж. Её звали Верой. Это была обыкновенная деревенская женщина, невысокая, полноватая, неброской внешности. В своей семье и среди односельчан она была изгоем.

Её жизненная история была такова. Молодой девушкой её угнали в Германию. В свою деревню она вернулась с новорождённым сыном. От кого ребёнок и как ей жилось в Германии, она никому ничего не рассказывала. По деревне поползли разные слухи, догадки. «Немецкая подстилка, – зло говорили о ней земляки. – Нагуляла «байстрюка».

Так что замужество ей не светило вообще. Разве только за старого вдовца. Выбора у неё не было. Сошлись с Фёдором на том, что она выйдет за него замуж. Но без детей. В отчаянии Фёдор пошёл в сельсовет, где председателем работала Анна – двоюродная сестра умершей жены. Она была в курсе происходящего, но всё-таки спросила:

– Фёдор Степанович, здравствуйте! Я слышала, что вы

собираетесь жениться. Это правда? Или сорочье радио мне соврало?

Мужчина сел на краешек стула, сложив огромные натруженные руки на коленях. Вид его был уставший, потерянный и жалкий. Стыдливо отведя глаза в сторону, как бы оправдываясь, заговорил:

– Да. Замуж за меня идти хочет. Детей смотреть – нет.

Анна, помоги мне устроить дочку в детский дом. Худо мне без Сони, а дочке худо со мной.

– Я хлопотала. Пока мест нет. Все детские дома переполнены. Придётся немного подождать.

Фёдор испуганно посмотрел на женщину:

– Сколько ждать?

– Не знаю, Фёдор Степанович! Этого я пока не могу сказать. Поймите меня правильно. Может, месяц, а может, и год.

Анна пыталась говорить спокойно, убедительно, мягко.

Но в её глазах прочитывался немой упрёк. Фёдор почувствовал себя неловко, стал оправдываться:

– Я старый мужчина: мне пятьдесят шесть лет, малограмотный. Какой я отец? Что я могу дать детям? Ничего. Люди от меня шарахаются, потому что боятся, считают бесноватым, припадочным. После последней контузии ещё в госпитале у меня было несколько припадков: в голове всё мутилось, сам не знал, что твори

Потом вроде как прошло. Думал, что вылечили врачи. Оказывается, не вылечили. Вот Соню свою на тот свет отправил. Детишек осиротил, оставил без матери. Сам себя бояться стал! Нельзя мне быть с детьми: могу убить ненароком. И без хозяйки в доме нельзя никак.

Фёдор тяжело поднялся со стула, нервно перебирая узловатыми пальцами старенькую кепку, попрощался и ушёл. В голове шумело, мысли путались, а мозг сверлил один и тот же вопрос: «Куда пристроить дочь?»

Подкидыши

В её душе на всю жизнь остались огромная кровоточащая психологическая рана, разочарование, боль и недоверие к людям противоположного пола.

В тот месяц поздней холодной осенью в детский дом из областной больницы поступили две трёхлетние девочки. Их объединяло одно – своим родителям по неизвестным причинам они стали не нужны.

Одна из них была очень маленькой и очень худенькой, с признаками дистрофии. Её, замёрзшую, почти мёртвую, с сильным переохлаждением организма нашли охотники.

Мужчины обратили внимание на то, что стая сорок беспокойно трещала и кружилась на опушке леса. Человеческое любопытство взяло верх: «Что сороки там обнаружили? Почему так сильно стрекочут?» Полуживую малышку отвезли в больницу. Она долго болела, но выжила.

Документов при ней не было. Врачи назвали девочку Леной, а фамилию дали Сорокина. Ведь её, по сути, своим криком спасли сороки, привлёкшие внимание находившихся поблизости охотников.