– Сомневаюсь, Анатолий Анатольевич, что на это хватило бы квалификации вашего юриста.
Вся редакция знала, что с новой юристкой главный спит, причем даже в собственном кабинете, не стесняясь ни вечерней смены выпускающей бригады, ни засидевшихся допоздна в творческом порыве журналистов. А юристка была баба ушлая и тертая: ее, естественно, привлекал вовсе не главный с его сальными патлами и залоснившимися на заднице штанами от дешевого костюма, а рекламные деньги, текущие в те годы в редакционную кассу рекой.
Юристку звали Лариса, и в целом она была деваха ничего. Невысокая, с пышными волнистыми волосами, постриженными в популярном стиле «под горшок», и довольно внушительной кормой, она вызывала известного рода интерес у мужской половины коллектива, особенно у ее творческой части. Слывший докой в вопросах женского пола политический обозреватель «Утреннего города» Жора Чердаченко пустил слух, что Лорка похожа на одну такую порноактрису, которая… Мужская половина, в большинстве своем про порноактрис только слышавшая, была заинтригована и требовала от Жоры подробностей, которые, видимо, и воспоследовали в узком кругу, вследствие чего вокруг юристки вырос ореол некоей порочности.
Главный же, по меткому выражению журналистки Таньки Адаменко, не видевший в жизни ничего слаще морковки, и вовсе от Лорика потек.
Отчество у нее было тоже некоторым образом порочное: звали ее Лариса Ивановна. Посему редакционные представители сильной половины человечества юристку иначе как «Ларысу Ыванну хачу» не называли, что также добавляло этакой кабацкой пикантности ее, по сути, не слишком привлекательному образу.
Самое парадоксальное заключалось в том, что у Ларисы имелся законный супруг – сокращенный из некоего благополучно почившего в бозе исследовательского института ученый муж при бороде и в стоптанных ботинках. Супруг занимался домашним хозяйством, а также, по слухам, разведением на балконе их двухкомнатной хрущевки то ли кур, то ли кроликов, да как бы чуть ли не коз. Кроме того, у юристки с ученым мужем имелось двое малолетних деток. Всю эту ораву, включая кур и коз, требовалось регулярно кормить, и, видимо, поэтому мадам юрисконсульт зарабатывала средства на пропитание своего выводка всеми доступными способами.
Надо отметить, что коллектив редакции газеты «Утренний город» статистически был не слишком молодым. Сотрудников, не достигших тридцатилетия, можно было пересчитать по пальцам одной руки: Катя, ее товарка по корректорскому цеху и по несчастью, постигшему обеих в виде сокращения штатов, Леночка, машинистка Валюшка, бессменная выпускающая Таня да молоденький корреспондент, пишущий на криминальные темы под псевдонимом Станислав Лемов, он же – редакторский сынок Славик Волчков.
Славик был абсолютно бесталанен и катастрофически безграмотен, несмотря на то, что вырос в семье журналиста и учительницы русского языка и литературы. Катя могла на спор насчитать десять ошибок в одном предложении его корявых, как пробившееся сквозь асфальт дерево, заметок.
«В Дзержинском районе на улице имени проспект Дзержинского в неустановленное время автомобилем неустановленной марки был сбит переходящий дорогу в неположенном месте неустановленный труп мужчины, личность которого устанавливается», – писал Славик, получив от знакомых ментов сводку за ночь. Считалось, что корреспондент Волчков работает оперативно и, что называется, «с колес», посему к нему полагалось относиться с пониманием: молча исправлять все его чудовищные орфографические и синтаксические ошибки. При этом главный на планерках не уставал напоминать, что корректоры не должны лезть в стилистику авторов, поскольку это вовсе не их собачье дело, а дело выпускающего редактора. Наконец, распалялся Анатолий Анатольевич, есть в штатном расписании редакции такая должность, как главный редактор, и если кому-то необходимо постоянно об этом напоминать, то пусть эти кто-то откроют свои должностные инструкции и освежат память.
