Пуришкевич подметил, что, очевидно, докладчик мало полагается на будущих мировых судей, раз приставляет к ним председателя, назначенного Правительством. «И как бы ни подслащал, так сказать, эту пилюлю докладчик, г. Шубинский, нам совершенно становится ясным, что Ваня, Петя, Коля, собравшись вместе, умной бумаги по юридически тонкому вопросу не напишут, и нужно будет поручить человеку, который был бы не избран, а был бы по назначению от Правительства, а Правительство дурака не назначит, и человек напишет хорошую бумагу по юридически тонкому вопросу, облечет его в форму совершенно другую, в форму, недоступную Пете, Ване, Коле, и приемлемую. Тем не менее, факт остается фактом и председатель местных учреждений, не выборный, а назначенный Правительством, это есть лучшая расписка non posumus».
При втором чтении поправка Ломоносова – председатель избирается мировыми судьями из своей среды – провалилась. При третьем же чтении, 27 марта 1910 г., аналогичная поправка, внесенная трудовиками, была принята голосами крайних правых, оппозиции и значительной части октябристов, большинством 18 голосов. Повторная баллотировка выходом в двери дала 154 голоса за и 127 против. Председатель стал выборным.
Гучков внес поправку о том, чтобы право избрания сохранилось в Москве, Петербурге и некоторых других крупных городах. Докладчик согласился с этой поправкой, и она была принята, равно как и поправка Захарьева, который предложил добавить к гучковскому списку область войска Донского. При третьем чтении обе поправки отпали в связи с принятием вышеупомянутой поправки трудовиков.
Имущественный ценз (ст. 19 п. 3 Учреждения Судебных Установлений)
Статью 19 Ефремов назвал «душой законопроекта». Облик будущего мирового судьи тесно связан с наличием у него имущественного ценза. Этот ценз для судьи устанавливался еще в Уставах 1864 г. Как считали составители Судебных Уставов 1864 г., если ценз есть, то судья материально независим и потому не поддается сторонним влияниям. Впрочем, Министр Юстиции, защищая ценз, признавал эту мысль устаревшей. Противники ценза тоже говорили, что в настоящее время он перестал означать материальную независимость, что землевладельцы не живут в своих усадьбах, почти все земли заложены, а незаложенные приносят только расходы.
Однако Щегловитов особенно подчеркивал необходимость ценза для обеспечения связи судьи с той местностью, где этот ценз находится. Судья должен быть из числа местных жителей. «Нельзя же в самом деле требовать от уездного земского собрания, чтобы оно было в состоянии правильно определять свойства лица, которое проживает вне уезда».
Устранение имущественного ценза расширит круг кандидатов в мировые судьи, но в то время как «все сливки» отберет себе Правительство, на долю земских собраний останутся только «юристы-неудачники». Поэтому необходима «нравственная цензура», для обеспечения которой земство должно знать, кого оно выбирает.
Дважды Щегловитов привел мнение юриста Анциферова: мировой институт по идее Судебных Уставов есть отрасль самоуправления. Следовательно, мировым судьей может быть только то лицо, которое вправе участвовать в земском самоуправлении, т. е. имеет земский ценз.
Противники ценза не верили в то, что он обеспечит связь судьи с местностью: можно быть местным жителем, не имея там полного ценза, а можно, наоборот, иметь полный ценз в совсем чужой для себя местности.
