Октябрический режим. Том 2 - страница 59

Маклаков уверял, что земскому собранию виднее даже в случае кандидатуры, не связанной с местностью: «если земское собрание выбирает данное лицо, то оно ему не чужак».

Как уже говорилось, земские собрания сталкивались с нехваткой кадров на местах. Если бы земство не нашло местных кандидатов в мировые судьи, то вакансии должны были заполняться по назначению от Правительства. Щегловитов указывал на «соблазн» для земств: «очень легко производить выборы», лишь бы не допустить приезда судей, назначенных сверху. Земское собрание могло бы предпочесть позвать судью со стороны, чем получить его от Правительства. Поэтому вопрос о цензе означал еще и выбор между заполнением мирового института либо посторонними лицами, либо судьями по назначению. Ценз не позволит избрать постороннего человека, но в то же время сузит круг кандидатов так, что, по предсказанию Львова 1, мы получим суд, выборный по названию и назначаемый в действительности. По этому поводу кн. Волконский 1 говорил, что «лишний тормоз» в виде ценза не помешает. Оратор предпочитал назначенных судей малоизвестным лицам со стороны.

Гулькин «со слезами на глазах от имени крестьян» просил отказаться от ценза. «А сколько тысяч молодых людей, которые могут и рады служить, но не имеют имущественного ценза, и как они прислушиваются сегодня к вашему голосу! Я вижу студентов в потертых пальтишках и кривых сапогах, они кончают учиться, они ищут хлеба, а вы им говорите: дайте нам имущественный ценз».

Классовое начало

Родичев выступил с речью, доказывая, что установление ценза придаст мировому институту классовый характер. «Можно ли вообще организовать правосудие классовое?» – спрашивал оратор.

Щегловитов возражал, что речь идет не о крупной дворянской собственности, а лишь о земском цензе – 125 дес. Рассуждения Родичева – «только известная угрожающая этикетка, которой желают затормозить дальнейшее правильное прохождение настоящего законопроекта». Министр отрицал классовый характер будущего мирового института. «…не на классовом начале построен настоящий законопроект и не страшны нам те угрозы, которые здесь раздавались».

Родичев не остался в долгу: «я думаю про нашу этикетку, что она не этикетка, а флаг, а про этикетку Министерства Юстиции – что это есть не этикетка, а, выражаясь парламентски, листовое прикрытие».

Другие ораторы отмечали, что классовая принадлежность будущего мирового судьи в законопроекте не оговаривается. Ныне землевладельцем может быть и крестьянин, и купец, поэтому имущественный ценз не означает, что судьями будут исключительно дворяне.

Всероссийский или погубернский ценз. Величина ценза

В правительственном законопроекте требовался всероссийский ценз, но комиссия установила погубернский, чтобы в мировые судьи могли попасть только местные жители. Октябристы выступали за возвращение к всероссийскому цензу (поправка Опочинина).

При втором чтении поправка Опочинина была принята, но тут же был отклонен весь п. 3 ст. 19. При третьем чтении (поправка Скоропадского) Дума вернулась к погубернскому цензу.

Величина ценза в правительственном законопроекте устанавливалась в таком же размере, какой был необходим для избрания в земские гласные, – 125 дес. Комиссия остановилась на том же.

По словам Дмитрюкова, при определении размера ценза в комиссии начали с незначительных величин в 10, 15, 25, 75 дес. и т. д. Это бы позволило крестьянам-землевладельцам попасть в мировые судьи. Но восемь крестьян – членов комиссии голосовали против этих малых величин, а затем проголосовали за нормальный земский ценз. Дмитрюков поинтересовался у крестьян о причинах такого странного голосования. Оказалось, что они действуют против помещиков, желая преградить доступ в мировой институт тем из них, кто вследствие распродажи земель имеет малое количество земли. Это оборачивалось и против крестьян-землевладельцев, но те восемь членов комиссии не беспокоились: Замысловский обещал им провести полное отсутствие ценза для крестьян. Замысловский, действительно, внес предложение о том, чтобы для крестьян в качестве ценза выступали надельные земли в любом количестве, но эта поправка в комиссии провалилась.