Нисселович заступился за своих единоплеменников и прочел слова гр. Толстого: юдофобство – «страсть, ближе всего подходящая к области половых низменных страстей, с особым извращенным оттенком». Оратор заявил свой протест «против опозорения этой высокой кафедры проповедью той дикой страсти».
Основной бой по еврейскому вопросу разгорелся при постатейных чтениях.
4 декабря 1909 г. при втором чтении правые (первый подписавший – Марков 2) внесли примечание 2 к ст. 10: «мировыми судьями не могут быть евреи». Но не тут-то было: поступило за 30 подписями предложение поставить вопрос (§ 121 Наказа) о том, надлежит ли вообще принимать это примечание к рассмотрению Думы.
Не надо такой коренной вопрос разрешать попутно, говорил Шубинский, отстаивая предложение 30-ти.
Березовский 2 не соглашался: вопрос о евреях нужно выяснить до голосования всего законопроекта, иначе «я должен буду голосовать с закрытыми глазами, не зная, буду ли я голосовать за судей, в числе которых будут жиды, или там их не будет».
– Нельзя ли так не выражаться, – попросил с места Милюков.
– Да, жиды, – подхватили правые.
– Член Г. Думы Березовский 2, – вмешался Председатель. – Прошу вас не употреблять таких выражений. Вы говорите по серьезному вопросу и не на митинге, где от таких слов только страсти разгораются.
– Я должен сказать, что слово это встречается в св.Евангелии, – возразил Березовский 2.
Затем оратор призвал Думу «не прятать, подобно страусу, голову под крыло при опасности, а открыто пойти навстречу этому роковому вопросу».
В тот же день правые подали протест против того, что Председатель остановил Березовского 2 за безобидное слово «жиды», да еще и с подачи Милюкова. «В силу § 125 Наказа руководство заседанием возложено не на г. Милюкова, а на Председателя. Та же статья запрещает говорить без разрешения Председателя. Следовательно, замечание должен был получить г. Милюков, а не Березовский 2».
В декабре острый вопрос был отложен: Гримм заявил, что его поправка внесена к ст. 19, а не к ст. 10. Тимошкин от лица подписавших поправку согласился, что она относится к ст. 19. Из числа первых подписавших поправку Марков 2 отсутствовал, а Новицкий снял свою подпись.
22 января 1910 г., при обсуждении ст. 19 и поправок к ней, по заявлению 30-ти был поставлен вопрос о поправке Гримма и большинство проголосовало за признание этой поправки не подлежащей рассмотрению.
25 января история повторилась со ст. 21. Коваленко 1 предложил добавить примечание 3: мировыми судьями не могут быть лица иудейского исповедания. Вновь было внесено предложение о том, чтобы признать поправку Коваленко 1 не подлежащей рассмотрению.
Автор поправки попытался прибегнуть к формальному отводу: § 121 Наказа говорит, что предварительный вопрос о возможности принятия к рассмотрению может быть поставлен по делу, а не по вопросу. Потому такое заявление можно было вносить только при внесении самого законопроекта, а для одной из поправок «внесение такого предложения равносильно зажиманию рта».
Речь Маркова 2 быстро перешла в скандал. «Вы отлично знаете, – говорил он, – что русский народ в его массе не желает стать подчиненным рабом иудейскому паразитному племени; потому-то вы и боитесь говорить здесь громко об отношении к нему, ибо вы сами, быть может, слишком от него зависите, от этого паразитного племени…». Председательствующий остановил оратора, попросив его не забывать, что он находится в Г. Думе. Марков 2 заявил, что обращается не к Г. Думе, а к некоторым ее членам. Кн. Волконский посоветовал оратору прочесть Наказ, согласно которому обращение к отдельным членам Г. Думы с кафедры не допускается.
