– Наказа я читать не буду, ибо он незаконен, – ответил Марков 2, откровенно идя на конфликт.
– … это по меньшей мере невежливо, – прокомментировал кн. Волконский, – а потому во избежание дальнейшего выслушивания подобных речей лишаю вас слова.
Получив наказание от своего же единомышленника, Марков 2 был оскорблен. Спускаясь с трибуны, он крикнул фразу, которая попала в стенограмму в таком виде:
– Поздравляю Думу с Председательствующим шабесгоем.
Позже Марков 2 заявил, что его слова искажены стенографами, которые восстанавливают падежные окончания слов по памяти. На самом деле было сказано:
– Поздравляю Думу с председательствующим.
И в ответ на крики с мест:
– Шабесгои, вы шабесгои.
А в стенограмме оба возгласа слились в один. Впрочем, второй там тоже отмечен.
Депутаты потребовали исключить Маркова 2, и кн. Волконский сразу предложил высшую меру – 15 заседаний. Почему так много? Корреспондент «Земщины» (не сам ли Марков?) предположил, что князь принял словечко «шабесгой» на свой счет.
Получив слово для объяснений, скандалист не остался в долгу:
– Вам угодно было зажать рот русскому человеку в угоду презренному жидовскому племени. Я рад с вами расстаться на 15 заседаний, жидовские прихлебатели.
Слева потребовали удвоить кару, но кн. Волконский пояснил, что по Наказу можно исключать члена Г. Думы не более как на 15 заседаний.
Марков 2 был исключен.
– Конец Думе, – кричали правые.
Затем к кафедре подошел Замысловский и попросил предоставить ему слово, но кн. Волконский отказал: по Наказу, против заявления о предварительном вопросе могут говорить только два лица, говорили Коваленко 1 и Марков 2. Замысловский начал просить что-то поставить на голосование, но Председательствующий пресек и это: «Позвольте Председательствующему знать то, что он должен делать» и поставил на голосование предложение 30-ти, которое и было принято 167 против 57.
«Можно быть юдофилом или юдофобом, но нельзя не быть приличным человеком», – комментировал Пиленко в «Новом времени».
Любопытно, что тот же «Голос Москвы», который когда-то сокрушался о кн. Волконском – как-де он будет председательствовать в Думе, если он как крайний правый ее отрицает, – теперь с удовлетворением отмечал: Марков 2, произнося скандальные слова, упустил из виду, что на председательской трибуне не Хомяков, а кн. Волконский, который его и исключил на 15 заседаний.
На страницах же «Земщины» появилось подозрение, высказанное ее корреспондентом: дескать, князь погнался за популярностью среди левых газет.
Через несколько дней в Русском собрании Марков 2 прочел доклад на тему «Могут ли быть иудеи судьями?» и получил в награду лавровый венок с национальными лентами, надпись на которых гласила: «Русское Собрание – русскому богатырю Николаю Евгеньевичу Маркову». «Земщина» долго печатала сочувственные телеграммы провинциальных монархистов на имя депутата.
Итак, поправка, касающаяся евреев, была снята с обсуждения, но прения по п. 2 продолжались. В тот же день Замысловский ухитрился-таки выступить по еврейскому вопросу. Произошло это следующим образом. Председательское кресло занял Хомяков. Замысловский вышел на кафедру и начал невинную речь по ст. 21. К Хомякову подошел кто-то из октябристов. Председатель заговорил с ним, а затем «задумался», как имел обыкновение делать. Получив полную свободу слова, Замысловский кратко высказался по поводу евреев, между прочим назвав их «жидами». В частности, оратор сказал: может возникнуть положение, когда мировой судья-еврей будет председателем съезда и, за отсутствием духовного лица, должен будет приводить свидетелей к присяге. Хомяков заметил свою оплошность лишь тогда, когда к его кафедре подскочили Искрицкий и Шубинский.
