Поправка Маклакова – оставить в компетенции мировых судей только дела по искам до 500 р. – была отклонена.
Надзор за мировыми судьями (ст. 64 Учр. Суд. Уст.)
Правительство в лице товарища министра юстиции Веревкина говорило о большом значении этой статьи. Министерство Юстиции отказалось от начала правительственного назначения будущих мировых судей только при двух условиях – возрастного, образовательного и имущественного ценза и действительного надзора за деятельностью судей.
По Судебным Уставам 1864 г. надзор за мировыми судьями принадлежал мировым съездам, а высший надзор – Правительствующему Сенату и Министру Юстиции. Опыт показывал, что такого надзора недостаточно: мировые съезды – это те же самые мировые судьи, а Сенат слишком далеко. Если председатель мирового съезда назначается Правительством, то надзор съезда, возможно, и будет более существенным, но, тем не менее, необходимы дополнительные инстанции. По мнению Правительства, таковыми должны были являться окружные суды и судебные палаты.
Комиссия приняла надзор судебных палат, но не согласилась на окружные суды. Прогрессисты предлагали исключить и судебные палаты. Правительство настаивало на окружных судах, поскольку на долю одной судебной палаты приходилось несколько губерний и требовалась еще одна инстанция.
При втором чтении ст. 64 была принята в редакции комиссии, а при третьем чтении исключены еще и судебные палаты. Как мы помним, при третьем чтении председатель мирового съезда стал выборным, а не назначаемым. Очевидно, настоящего надзора за мировыми судьями не предвиделось.
Язык судебного производства (ст. 11>1)
«Русский язык есть язык общегосударственный и обязателен в армии, во флоте и во всех государственных и общественных установлениях. Употребление местных языков и наречий в государственных и общественных установлениях определяется особыми законами». Это ст. 3 Основных Законов Российской Империи. Нужен ли такой особый закон для судопроизводства? Октябристы полагали, что нужен. К ст. 11>1 была внесена поправка Антонова о допущении в мировом суде местных языков в тех местностях, где значительная часть населения не говорит по-русски, причем мировой судья объясняется со сторонами через переводчика.
Возражали, что это неудобно технически, поскольку потребует множество переводчиков. Щегловитов приводил в пример Астраханскую губ., населенную, помимо русских, татарами, калмыками и армянами. Если судятся армянин и татарин, то, с принятием поправки Антонова, им потребуются три переводчика – с татарского языка на русский (для судьи), с армянского языка на русский (для судьи), а также с армянского языка на татарский язык и обратно (чтобы сами стороны понимали друг друга). Замысловский сказал, что при пестроте инородческого населения в иных местностях судьями надо назначать «не юристов, а лингвистов». Еп. Евлогий говорил, что будет «смешение языков», что суд превратится в «столпотворение вавилонское».
Докладчик ответил, что в прим.3 к ст. 59 как раз говорится, что при каждом съезде должен быть переводчик, которым вправе пользоваться мировой судья. По подсчетам докладчика, основанным на заявлениях представителей ряда местностей, переводчики потребуются лишь в 36 уездах, что не вызовет значительных расходов. Как мы помним, законопроект не касался окраин, где жило много инородческого населения.
Однако по точному тексту прим. 3 к ст. 59, которое в обоих постатейных чтениях было принято в редакции комиссии, т. е. не изменялось, – переводчики не «должны быть», а лишь «могут состоять», причем не вообще «при каждом съезде», а при съездах «в отдельных местностях». Мировые съезды могли командировать своих переводчиков в отдельные мировые участки. Достаточно ли этих командированных переводчиков там, где значительная часть населения не говорит по-русски?
