Черно-красный блок
Отметим единодушие левого и правого флангов, проявившееся при ряде выступлений и голосований. Пуришкевич высказывал солидарность с Маклаковым, после речи Булата раздались рукоплескания не только слева, но и на некоторых скамьях справа. При важнейших голосованиях (принятие поправки Ломоносова к ст. 17 о выборном председателе мирового съезда в третьем чтении, принятие поправки Андрейчука об 1/6 ценза к ст. 19 во втором чтении; отклонение п. 3 ст. 19 об имущественном цензе во втором чтении) правые шли вместе с левыми против центра.
«Голос Москвы» назвал это явление «противоестественным, но прочным союзом черно-красного блока», «трогательной солидарностью Маркова 2-го, Родичева и Покровского». Если роль левых понятна – они поддерживают радикальные поправки, – то зачем так голосуют правые?
Поначалу они отговаривались то желанием дать «щелчок гг.гучковцам», то отрицательным, наравне с левыми, отношением «к опытам законодательного творчества господ октябристов». Но после очередного совместного голосования флангов (27.III) «Земщина» раскрыла карты и откровенно заявила: «законопроект настолько исковеркан и испорчен комиссией и Думой, что единственное, что можно с ним сделать, – довести до абсурда его недостатки и сделать законопроект совершенно неприемлемым для Г. Совета». Поэтому правые решились на «шаг отчаяния». Чем прогрессивнее проект, тем меньше у него шансов пройти в консервативном Г. Совете. Особенно важно отсутствие ценза, которое губит всю реформу. «Общими усилиями правых и левых мы так испортили закон, что он никуда не годен», – говорил Гололобов после второго чтения.
Октябристы обвиняли правых в стремлении сорвать не только судебную реформу, но, возможно, и Г. Думу: испорченный подобными голосованиями законопроект обречен на провал в Г. Совете, и тогда со стороны будет казаться, что Дума ничего не делает. Корреспондент «Голоса Москвы» утверждал, что после объявления результатов голосования справа кто-то крикнул: «Это конец Думе!». Правда, судя по стенограмме, этот возглас был совсем при другом голосовании – при исключении Маркова 2 на 15 заседаний 22 января 1910 г. Между прочим, и Родичев в кулуарах говорил о походе правых на Думу.
Голосовавшим против ценза кадетам вовсе не улыбалась роль пешек в руках реакционеров. После провала п. 3 ст. 19 Милюков признался, что «тактический сегодняшний успех его не радует».
«Речь» подозревала, что правые действуют в интересах Правительства, желающего отказаться от либеральных реформ, свалив «одиум отвержения закона на Г. Думу».
У центра все похищают кадеты
Новицкий 2 отметил любопытную черту во взаимоотношениях октябристов и кадетов. При рассмотрении законопроекта об условном осуждении октябристы с подачи кадетов распространили его действие на крепость, что сделало закон из гуманного опасным. При рассмотрении законопроекта о местном суде комиссия приняла было большой ценз, но кадеты выступали вообще против ценза, и октябристы вновь пошли у них на поводу.
«по всем законопроектам у вас (обращаясь к центру), центра, все похищают кадеты, – говорил Новицкий 2. – Мне это напоминает следующее: Министерство, как рудокоп, изыскивает, трудится и приготовляет руду, золото перемывают октябристы, а похищают его кадеты».
Шубинский ответил, что левые и впрямь иногда стремятся отнять у них намытое золото «для того, чтобы сделать его достоянием народа, а иногда, чтобы сказать, что вот, что сделали они». Но к тому же стремятся и правые, для другой цели. «Если первые – для раздачи народу, то вторые – для того, чтобы свалить золото в могильный склеп, для того, чтобы оставить народ среди того мрака и невежества, которое представляет из себя волостной суд». Яркое окончание речи докладчика было встречено продолжительными рукоплесканиями в центре. Марков 2 съязвил с места: «Доклад о золотопромышленности окончен».
