В назначенный час все участники поединка съехались к Старой Деревне. Там, на тропинке у забора, были отмерены 25 шагов. Гр. Уваров, которому в качестве оскорбленного лица принадлежал выбор оружия, взял первый попавшийся пистолет из двух. От волнения секунданты забыли предложить противникам примириться. Дуэлянты встали на места, доставшиеся по жребию.
– По команде «раз! два! три!» будете стрелять. Раз…
Гучков прицелился. Гр. Уваров «с полуулыбкой» держал пистолет дулом вверх.
– Остановитесь! – скомандовал Крупенский. – Граф, вы, кажется, не поняли условий дуэли? Вы имеете право стрелять!
– Да, знаю, знаю… – был ответ.
Дуэль возобновилась. Согласно составленному секундантами протоколу, первым выстрелил Гучков. Его пуля попала в правое плечо противника. Почти одновременно гр. Уваров разрядил свой пистолет в воздух.
Гучков не подошел к раненому, не пожал ему руку, как полагалось. Оделся и уехал. Гр. Уваров покачнулся, но удержался на ногах и был в силах идти. Присутствовавший врач тут же сделал перевязку. Рана была легкой, вскоре граф уже не ощущал никакой боли и уехал в Москву к матери, а оттуда за границу.
О том, как в Думе узнали об исходе поединка, сведения противоречивы. Савич вспоминает, что Гучков сразу же сообщил ему новость по телефону. Депутат как раз завтракал рядом с тем же Поливановым. Гучков сказал, что он цел, однако ему «как следует не удалось продырявить Уварова». Савич вернулся за стол, и Поливанов спросил только: «Цел?» и, услышав утвердительный ответ, перекрестился. Сам Поливанов записал ход событий совершенно иначе. По словам генерала, он и депутаты спускались вниз, когда «навстречу бежал Крупенский и кричал: «все кончено, Уваров ранен в лопатку, ни полиция, ни репортеры не знали, никого не было»».
Итак, хотелось «как следует» «продырявить», но не удалось. То же впечатление сложилось и у Львова 1, который, вернувшись в Таврический дворец прямо из Старой Деревни, рассказывал, «как хладнокровно и с намерением убить противника Гучкова выцеливал Уварова». Наконец, само место ранения свидетельствует о намерениях лидера октябристов: газеты писали, что при малейшем отклонении пули положение могло быть очень серьезно.
Как же Гучков, имевший репутацию меткого стрелка, промахнулся? По-видимому, за это следует благодарить секундантов, принявших ряд предосторожностей, – гладкоствольные пистолеты без мушки и крупные шаги. Но и при этих условиях, писал кн. Е. Н. Трубецкой, «цель была намечена удивительно верно».
Потом, однако, лидер октябристов утверждал, что целился в руку противника, чтобы нанести ему легкую рану и отвести обвинения в буффонаде. Это объяснение, противоречащее всем остальным фактам, смахивает на оправдание и промаха, и самой дуэли.
Что до гр. Уварова, то он еще в автомобиле на пути к Старой Деревне сказал гр. Олсуфьеву, что будет стрелять на воздух. По дуэльному кодексу такой выстрел является высшим оскорблением для противника. Гр. Уваров объяснял свой поступок желанием «выдержать принцип, выставленный им с самого начала», и «поставить Гучкова и Столыпина в положение inferior morale».
Отношение общества
Исход поединка был неожиданным для всех, кроме, пожалуй, самих дуэлянтов.
«Ведь всякий понимает, – писал поначалу Дорошевич, – что ни гр. Уваров г. Гучкова убивать не станет.
Ни г. Гучков из-за неправильной передачи отзыва начальства убивать людей не будет.
