– Пришла поплакаться о своей бессчастной доле, о том, что ты позабыл её, не зовёшь, не навещаешь. Ты же помнишь, прежде она была моей челядинкой. А тут, как назло, Володислав пожаловал. Укорял меня в том, что не смогла уследить за его дочерью, не сохранила сговор между нашими наследниками, порушила честное рукобитие. Увидел Ласковью и прямо присох к ней. Просил: продай мне её. Да так настаивал, что мне пришлось сказать ему, что то, мол, князева любимая хоть. Не мне ею распоряжаться. Володислав отстал. Я решила было – угомонился, а оказывается, он вон чего замыслил…
– Вот же змей. И так уж получил свои выгоды. А всё мало ему.
– Может, и не беда, княже? Разве ж ты не охладел к Ласковье?
– Так или иначе, сделанного не исправишь, – тяжко вздохнул Игорь…
Князь был расстроен, но не настолько сильно, как рассчитывала Предслава. Его разлад с Ольгой произошёл бы вернее, если сама княгиня была бы замешана в порочном влечении. Пусть и без телесной измены. Даже мысленное стремление к другому, но замеченное многими вокруг, низвергнет невестку с высот, на которые вознесена она в сердце Игоря. Пока Ольга в тягости, это, конечно, малоосуществимо, но всему своё время.
Предслава кликнула челядь и распорядилась найти и привести к ней Граничара. Её безоговорочно преданный тиун явился к ней незамедлительно.
– Поедешь в Новгород, – велела она. – Надо проведать сына. Брат Ольги, этот её тайный советник, тоже отправился туда. Уж не замышляют ли они чего против моего Игоря? Я дам тебе свою печать и перстень, чтобы сын не сомневался, что ты действуешь от моего имени. Не позволь ему сотворить глупостей. А ещё выяснишь о прошлом нашей княгинюшки. О том, как она жила перед свадьбой в Новгороде и Плескове, с кем встречалась, зналась. Неужто у такой пригожей и шустрой девицы не имелось ни одного воздыхателя, сердечного друга? Вот прямо так: встретила она моего немолодого братца – и полюбила всей душой? Не верится. Помнится, в первые месяцы замужества невестушка не особо дарила державного супруга расположением. Может, был кто на сердце. Если сыщешь такого молодца и привезёшь его в Киев – награжу. Так, как попросишь. Понял меня?
– Я понял тебя, моя госпожа. Исполню всё, что велишь. – Граничар опустился перед княжной на одно колено, Предслава протянула ему руку, и он припал к тыльной стороне её ладони долгим, жадным поцелуем.
Несколько дней спустя Предслава ожидала в гости княжича Олега. В последнее время она редко встречалась с племянниками: княжеский терем Предслава после отъезда не посещала. Не оттого, что не могла себе позволить, – просто не хотела. Видеть невестку, день ото дня укреплявшую свою власть и вполне освоившуюся в ипостаси полноправной хозяйки, было выше её сил. Княжне претило лицезреть чужое победное торжество. А в том, что Ольга торжествовала, Предслава не сомневалась. Будь она сама на месте княгини, непременно выказала бы сопернице своё превосходство. Оказаться униженной, хотя бы и намёком, – подобного по отношению к себе Предслава позволить не могла. К тому же ей было на руку нынешнее положение вещей: пусть Ольга окончательно уверится, что она, Предслава, смирилась со своей долей и не притязает на власть. Пусть уж княгиня пребывает в безмятежии и благости, считая, что, как она сказала во время их раздорной беседы, князь любит её. Наступит пора неудач – вот тогда и станет ясно, кто кого любит и в чьих руках настоящая власть…
